Под впечатлением своих ужасных воспоминаний, чувствуя, что момент возвращения на землю неизбежен, он прибег к молитве и тихо прошептал, подняв глаза к небу:

— Иисус, дорогой и щедрый Учитель, даруй мне силы, необходимые больному извращённому сердцу!… Закрой глаза на мои слабости и посмотри, Господи, как я страдаю!… Укрепи мою пошатнувшуюся волю и, если возможно, о, мой Спаситель, даруй мне милость услышать Алкиону перед тем, как я уйду!

Но при непосредственном упоминании своей возлюбленной его охватила грусть, прервав порыв его трогательной и мучительной молитвы. Смиренным жестом он опустил глаза к земле, словно испытывая стыд за свою собственную боль.

В этот момент любящее существо, сопровождавшее его, принялось усиленно молиться, делая поистине героические усилия, чтобы стать видимым. Постепенно лучи света, окружавшие его божественными бликами, померкли. Мрак пейзажа полностью окутал его, и какая-то молодая девушка необычайной красоты жестом трогательной нежности коснулась плеча кающегося.

— Поллукс! — с невыразимой нежностью прошептала она.

Он поднял голову и издал крик удивления.

— Алкиона!… Алкиона!…, - радостно воскликнул он, став на колени и целуя ей руки в порыве признательности. — Сколько времени я был лишён твое любви?! Мои дни — это тысячелетия непередаваемой печали. Ты пришла ответить на призыв несчастного?… Но! Да, Бог всегда посылает несчастным своих ангелов, как Он послал Иисуса грешникам.

— Встань, чтобы свидетельствовать свою любовь к Всевышнему, — с нежностью сказала она, — не считай себя покинутым на дорогах обновления. Господь с нами, как и я всегда с тобой. Тебя ждёт новый земной опыт! Иисус не оставляет наши благородные намерения. Страдай и трудись, Поллукс, и придёт день, когда мы соединимся навсегда в сияющей вечности. Бог — это источник бессмертной радости, и когда мы победим свои несовершенства, мы будем купаться в этом фонтане бесконечных радостей.

— Бедный я, бедный! — вздохнул он, выказывая глубокое отчаяние.

— Не жалуйся! — добавила благородная сущность. — Мы должны прекратить жаловаться, когда Всемогущий позволяет нам обновлять наши усилия для достижения возвышенных побед. На этой щедрой земле тебя ждут новые задачи. Ты просил новой возможности посвятить себя Богу, и Провидение ответило на твоё страстное желание.

— Да, — в слезах ответил Поллукс, — я молил о возможности обновить свои усилия священника, преданного божественному делу. Я снова хочу испытать себя в самоотречении и аскетизме примером любви к ближнему. Я мобилизую всю свою энергию для продвижения вперёд и уменьшения той огромной дистанции в шкале эволюции, которая разделяет нас. Я хочу жить без семейного очага и любимых детей, я хочу познать одиночество, которое ты так часто познавала в этом мире, когда посвящала себя мне. Мои ночи должны быть пустынны и печальны, я пойду рядом с теми, кто падает и страдает во имя служения Иисусу, в любви и прощении.

В восторге Алкиона смотрела на него, с глазами, полными слёз, охваченная волнением и сочувствием. Утверждения и обещания её возлюбленного нежными ласками проникали ей в душу. Она давно усердно трудилась, чтобы придти к этому божественному моменту, когда Поллукс сможет, наконец, понять и почувствовать Учителя в глубине своего сердца, а не только интеллектуально истолковывать его.

— Иисус благословит наши надежды, — с любовью воскликнула она. — Мы, пришедшие из одного дыхания жизни, вместе придём к объятия Вечного.

Поллукс разрыдался.

— Я дождусь тебя, — сказала она, — на путях бесконечности. Я буду сражаться рядом с тобой в самые трудные моменты, я протяну тебе свою руку у края мрачной бездны.

— Ты, как всегда, простила меня? — спросил Поллукс голосом, прерывающимся от волнения, охватившем его при этой встрече после долгой разлуки.

— Любящие друг друга носят в своей душе взаимное понимание. Бог прощает, даруя нам возможность искупления.

И, желая придать ему мужества, продолжила:

— Сколько раз и мне приходилось падать на долгих и извилистых путях. Или у меня было безошибочное прошлое?!… Ты не одинок в испытании справедливых и тягостных искуплений. Миллионы душ в этот самый миг взывают к боли от угрызений совести и призывают божественные благословения, чтобы воспользоваться исправительным трудом. Разве причина бесконечной радости не в высшей уступке возможности всё начать сызнова? Ты уже получил разрешение Господа возобновить свою борьбу, и перед тобой благословенный момент возвращения к задаче. Думал ли ты об ужасных пытках тех, кто в этот момент ощущает себя угнетённым и жёлчным, в тревожном ожидании дарованного тебе шанса?

Поллукс в утешении посмотрел на неё, всё же возразив в меланхолии:

— Aх, я чувствую, что мог бы достичь вершин в своих необходимых исправлениях; но для этого, Алкиона, мне понадобилась бы твоя постоянная помощь. Я прошёл бы испытания жёсткого самоотречения и аскетизма, если бы я мог, по крайней мере, видеть тебя на земле. Ты была бы моей доброй звездой, и ночью, когда с неба спускались бы благословения покоя, я вспоминал бы о тебе и находил в этом воспоминании необходимые мне мужество и силы!

Она, казалось, глубоко задумалась и ответила:

— Я буду молить Иисуса даровать мне радость возвращения на землю и ответа на мой идеал священного долга.

— Ты… ты вернёшься? — в надежде спросил он.

— Почему бы нет? — мягко сказала Алкиона. — Разве планета Земля не является также местом, расположенным в небесах? Разве ты забыл, что земля, эта щедрая мать, учила нас величием своего опыта? Мы, её дети, слишком часто пятнаем её благородное лицо отвратительными поступками, и тем не менее, именно в её лоне, в скромном хлеву, появился Учитель и оттуда принёс божественный крест, ведя нас к прощению.

— Aх, если бы Бог позволил мне, кающемуся грешнику, — сказал Поллукс, охваченный очевидной радостью, — возможность слышать тебя в узком земном кругу, я думаю, что мне нечего было бы бояться на обновительных тропах…

Алкиона заметила его бьющую через край радость и, взвешивая каждое слово, внесла нюанс:

— По-моему, ты должен был бы сначала слышать голос Христа, и если в своей бесконечной доброте Он позволит мне вернуться на землю, мы никогда не должны забывать, что если мы возвращаемся туда, то не для того, чтобы полтзоваться преждевременными радостями, а для того, чтобы вместе страдать на искупительном пути, пока не сможем осуществить высший полёт счастья и союза, к более высоким сферам. В Божьем Творении покой без труда — это узурпированная леность. Не отдаляй своих глаз от жертвы, которую мы должны самим себе принести!

— Да, Алкиона, ты мой ангел-хранитель, — прошептал он сквозь слёзы. — Помоги мне пройти через очистительные дороги. Не оставляй меня. Скажи мне, как я должен действовать. Повтори, что ты не удалишься от моего пути. Вдохни