шлюп с каменных кильблоков, его с помощью ослов отбуксировали к ближней иве в начале канала, ведущему к моему финиковому саду, и надежно, несколькими канатами, ошвартовали к толстому стволу. Пока было половодье, в трюме ночевал Адад на всякий случай.

Как я и предполагал, Тилие хватило собранного ячменя только на погашение других долгов и еще осталось несколько незначительных. У меня появилось подозрение, что этот креативный неудачник должен всем жителям Гуабы. Само собой, не нашлось зерна для расчета со мной, и поле поменяло собственника в присутствии тех же двенадцати свидетелей, что были при составлении договора о займе. Участок тут же засыпали гипсом, перепахали в две упряжки на большую глубину и вдобавок обработали мотыгами. Во время половодья его хорошенько залило водой с принесенным с гор и долин илом. Финиковой пальме нужно много ее, но берет с глубины длинным основным корнем. Избыточная влага в верхних слоях вредит ей. Как я понял, в предыдущие годы подолгу заливали сад, чтобы смыть соли слабоминерализованной водой с гор. Из-за этого урожай фиников был маленьким. Теперь засоленности нет, поэтому, когда паводок начал спадать, я приказал закрыть тоннель. Натекшего хватит на первое время, а после посадки кунжута будем повторять полив небольшими дозами, чтобы верхние слои почвы быстро высыхали, не наносился вред пальмам. На поле наоборот вода притекала долго. Пусть промоет верхние слои почвы, утащит в нижние легкорастворимые соли, образованные после замещения натрия и магния кальцием, а взамен нанесет плодородный ил.

Как только в саду почва подсохла, я нанял пахаря с упряжкой-сеялкой и работников с мотыгами, которые сидели без дела, ожидая окончания паводка, поэтому цену не набивали. Они вспахали и засеяли междурядья черным кунжутом, который дает больше масла и лучше подходит к мясным блюдам, чем белый, который вкуснее в хлебобулочных и кондитерских изделиях и с рыбой. Это растение вырастает на метр и более в высоту и почти на столько же углубляется стержневой корень, поэтому засуха ему не страшна.

Через неделю появились всходы. Финиковый сад еще раз полили не обильно и. когда почва подсохла, взрыхлили междурядья, которые были сантиметров шестьдесят. В третий раз проделали это, когда растения немного подросли, заодно при прополке удалив слабые. В промежутках между этими процессами опылили ручным способом женские пальмовые цветки пыльцой с мужских. Владелец участка, соседствующего с моим финиковым садом, увидев в прошлом году, какой у меня там был урожай чечевицы, в этом году посадил ее на своем. У меня кунжут быстро пошел в рост, а у него всходы появились поздно и были не ахти, а в сравнении с теми, что на моем поле, так и вовсе никакие. Теперь он чесал свою репу и приговаривал, что надо было опять посадить этот корнеплод, давший в прошлом году неплохой урожай.

Поле я засеял чечевицей. Пусть насытит почву азотом, и в качестве гарнира к мясу бобы очень даже ничего. Да и выгодной оказалась культурой. Уровень воды в канале долго оставался высоким, поэтому успели и чечевицу трижды полить и прополоть. Судя по всходам, урожай должен быть хорошим.

Бывшего хозяина поля нанял отработать вместо меня на ремонте ирригационных сооружений в течение двух месяцев или меньше, если справятся раньше. Это святая обязанность всех членов общины Гуабы, имеющих поля и сады. Можно было бы послать Адада, но он был нужен мне на шлюпе. Пусть Тилия заработает на погашение других долгов и питание своей семьи, если, конечно, его не озарит очередная офигенная коммерческая идея, в которую вбухает всё, полученное от меня. Чтобы уменьшить шансы на авантюру, выдаю ему жалованье каждый день, по три чаши ячменя, которые Буртум относит своей матери, а та уж точно не даст их расфинькать.

Зерно для этого и на другие мои расходы поступает от купца Лунанны, который арендовал моих ослов за шесть чаш ячменя в день. У него две речные баржи. Возит соль и вяленую рыбу в города выше по течению Тигра. Мои ослы помогают ему тащить баржи, а мне — расплачиваться за разные работы. Чем богаче становлюсь, тем больше требуется нанимать людей.

14

Адад, как ни странно, умеет плавать, что среди аборигенов встречается нечасто. Может быть, потому, что вырос рядом с Персидским заливом и отец был рыбаком. Мы с помощью ослов перетащили шлюп к реке, откуда и отправились в плавание. Течение подхватило нас, вынесло в море. Напротив устья образовался низкий остров, который во время прилива исчезает. Я знал, что со временем здесь будет суша. Дул свежий юго-восточный ветер. Мы обогнули остров с юга, прошли немного на восток. Я учил Адада работать с парусами. Особого ума не надо, освоил быстро. Управлять рулем и раньше умел, правда, на отцовской лодке им служило короткое весло. После разворота легли в дрейф, порыбачили. Сетей у меня нет, ловили на донки, используя в качестве грузила камешки с дырками. Лошадей в Гуабе нет, тонкую леску делать не из чего. Пожалел, что не прихватил с собой из далекого будущего катушку флюорокарбоновой. Использовали шнуры, сплетенные из волокон пальмы. Крючки бронзовые. В качестве наживки сперва использовали кусочки подтухшего мяса убитой вчера утки, а потом порезали первую пойманную мелкую рыбешку. Когда оказались над каменистым дном, начал хорошо брать морской окунь, наловили полную корзину. После чего вернулись в Гуабу, ошвартовавшись к каменной пристани, верхний край которой всего пару недель назад оказался выше уровня воды, а к концу лета и нижний будет на суше.

На следующий день я сходил к купцу Лунанне. У него на соседнем участке рядом с жилым домом склады — четыре длинных одноэтажных здания, одно из обожженного кирпича и три из сырцового, с деревянными дверьми, выходящими на улицу. Я договорился с купцом о товарном кредите в десять курру ячменя, пообещав расплатиться финиками после сбора урожая или любым другим ходовым товаром. Сделку заключили в устной форме, чтобы не платить писцу и не привлекать внимание тамкаров, которые захотят поиметь налоги. В течение дня Адад перевез зерно на моей повозке на пристань, пересыпал в трюм, заполнив процентов на девяносто пять. Теперь буду знать, что грузоподъемность моего судна примерно одиннадцать курру (три и пятнадцать сотых тонны). Предварительные теоретические расчеты оказались слишком завышенными.

Утром отправились в рейс, взяв на борт еще одного матроса по имени Гимил — двадцатишестилетнего мужчину с густыми насупленными бровями, длинным широким носом, густыми волнистыми усами и бородой средней длины и мускулистыми руками, почти сплошь покрытыми черными толстыми волосинами. Он быстро врубился