Шрифт:
Закладка:
Судя по погрустневшему выражению его лица, подобные расчеты он слышал и от других потенциальных кредиторов. Скорее всего, их цифры были даже меньше.
— Хорошо, давай три шиклу, — произнес папаша с таким видом, будто это я уговаривал его взять у меня в долг под залог поля.
— Приводи свидетелей и писца, составим договор, — предложил я, поняв, что этот креативный придурок все равно потеряет поле, но за меньшие деньги.
— Давай устно договоримся, а то мне нечем заплатить писцу, — предложил он.
Таки этот поц держит за поца меня. Впрочем, в нынешних семитских языках такого слова пока нет.
— Я заплачу, — сказал ему.
Три чаши ячменя, в которые обходятся услуги писца и глиняные таблички, стоят спокойного сна.
Договор заключили в присутствии двенадцати свидетелей, потому что касался большого земельного участка. Согласно ему, весной, после сбора урожая, Тилия обязан вернуть мне три шиклу с четвертью серебра или остаться без поля. Как мне сообщил писец, налог за такое приобретение поля не взимается, потому что это возврат долга. Хороший способ ухода от налогов.
12
Зима, как мне сказали аборигены, выдалась холодная. Несколько дней температура опускалась, по моим ощущениям, градусов до пяти выше нуля, а однажды выпал снег, растаявший на следующий день. Это считалось хорошим событием. Значит, в горах снега будет много, и половодье высоким. В предыдущие четыре года оно было вялым, поэтому упали урожаи и засолилась земля. Когда я сказал, что приплыл из страны, которая расположена не в горах, но снег в ней лежит пять месяцев в году, достигая высоты в метр и более, меня сочли безбожным вруном. При этом смотрели, зябко сжимаясь, как я, одетый легко по их мнению, разгуливал во время снегопада по улицам, отправившись на охоту. Гуабцы переносили холода плохо, сидели в такие дни по домам, обогреваясь у жаровен. Даже скот не пасли, хотя зеленой травы было много. Я тоже не мучил Адада, оставлял ослов в хлеву. Куда-то ведь надо было девать сено из стеблей чечевицы.
В холодные дни я ездил на охоту. Можно было подстрелить что-нибудь побольше гуся, не боясь, что мясо к следующему утру протухнет. Однажды убил трех страусов. Зимой они пасутся стаями в два-три десятка голов. Людей не боятся. Всех, кто ниже ростом, могут атаковать и убить, даже льва. Чтобы отогнать их, надо надеть на длинную палку кепку, шляпу и поднять выше головы птицы — метра два с небольшим. Я подъехал к ним на повозке, остановился метрах в пятидесяти. Вожак стаи, самая крупная птица с черными крыльями, посмотрел на меня пристально, после чего продолжил щипать траву. Я потратил на него три стрелы с костяными наконечниками. Остальные птицы посмотрели на него удивленно, после чего продолжили кормиться. Так же было и после убийства еще двух, причем один оказался самкой, но крупной в сравнении с остальными, наверное, молодняком. Я встал на повозку, надел на рог лука лётный шлем, в котором разгуливал в холодные дни, и подъехал к стае. Мой рост оценили по достоинству, сбежав легкой трусцой. Проблемой стало погрузить добычу на повозку. Вожак весил центнера полтора, другие две птицы немного меньше. Затягивал их за ноги.
Буртум общипала их, отложив длинные лохматые перья, которые уже ценятся высоко. В том числе ими украшают шлемы и доспехи. Два окорока, связав за нижние суставы, повесили по моему распоряжению коптиться в камине на специально сделанный для этого каменный выступ в виде крюка и начали топить только тростником, не добавляя битум, который давал слишком много сажи. Часть мяса оставили себе и потихоньку съели, а остальное Буртум обменяла на нужные нам продукты, в первую очередь овощи.
В следующий раз поехал к плавням, чтобы подстрелить дикую свинью. Аборигены охотятся на них загоном. Пара десятков человек шуруют по плавням, крича и звеня бронзовой посудой, пока какое-нибудь стадо не выскочит на вооруженных копьями и луками коллег, поджидающих в условленном месте. Почти каждая такая охота не обходится без пострадавших среди людей. Кабаны прут по прямой, сшибая всё и всех на своем пути. Они здесь помельче, чем я убивал в лесах России и Дании, где откармливались на желудях, но если не успеешь уклониться от такой живой торпеды, сильно пожалеешь. Мне нужен был подсвинок или самка, потому что у самцов мясо вонючее, нужно мариновать долго со специями и уметь приготовить, а сложные блюда не были сильной стороной Буртум. Попытался научить ее и понял, что проще самому. Только вот могу готовить, но не люблю.
Когда во время заготовки сыромолотого гипса ездил за тростником, приметил небольшой полуостров, вдававшийся в Персидский залив, а на нем кабаниху с полосатыми поросятами. Туда и поехал. Оставив повозку неподалеку, чтобы ослы щипали зеленую траву, которой сейчас больше, чем летом, благодаря дождям, пусть и редким, и комфортной для этих растений температуре воздуха.
Обнаружил лёжку на вершине низкого, метра полтора, холма, поросшего кустами тамарсика с серыми стеблями и зелеными листьями. Это была мелкая яма, выстеленная как попало сломанными ветками, опавшими листьями и цветами. В ней отлеживались, прижавшись друг к другу, кабаниха и девять подсвинков. Самца с ними не было. Обычно вепри зимуют в гордом одиночестве.
Я зашел бесшумно с подветренной стороны, поэтому заметили меня слишком поздно и кинулись к зарослям тростника. Успел поразить двух подсвинков. Обоим всадил по стреле в бочину, а заднему еще и в круп сверху вниз под острым углом. За обоими подранками пришлось лезть в плавни, мочить ноги, обутые в ботинки. Благо убегали вслед за мамашей по проторенному ею проходу, поэтому найти и добить было нетрудно. Первым, как ни странно, нашел всего в метрах двадцати от суши и заколол бронзовым кинжалом, захваченным у разбойников, раненого одной стрелой, а за вторым пришлось пройти еще метров пятьдесят. Он стоял, обессиленный, прислонившись к бледно-желтым высоким стеблям тростника правым боком, из которого торчал задний конец стрелы, сантиметров десять, а передняя часть, покрытая кровью, вылезла из левого. Когда я подошел почти вплотную, подсвинок дернулся вперед, но два быстрых удара кинжалом остановили его. Жалобно и протяжно взвизгнув, он опустился на подогнувшиеся передние ноги,
