Сходив за повозкой, отвез добычу домой. По пути сильно замерзли промокшие ноги. Пришлось пройтись пешком, чтобы согреться. Из-за этого больше не охотился на кабанов, хотя копченые окорока подсвинков умял с удовольствием.

В теплые дни занимался постройкой шлюпа, собирая из заготовок на берегу канала возле города. Как меня заверили плотники, во время половодья этот участок будет затоплен, так что не придется перетаскивать судно по земле до глубокой воды. Соединяли доски и брусья деревянными нагелями, выжигая для них отверстия бронзовыми прутьями, которые нагревали на костре из обмазанного битумом тростника. Был мертвый сезон в сельскохозяйственных работах, большей части горожан делать нечего, поэтому в первые дни собирались толпы зевак. Этот странный чужеземец постоянно подкидывал им необычные представления. Если в начале, когда делали судовой набор, причин удивляться было немного, то, когда я приказал заполнить нижнюю часть трюма тяжелыми камнями, скрепленными цементным раствором, сразу всем стало понятно, что наблюдают за идиотом. Какой нормальный человек будет по своей воле так сильно уменьшать грузоподъемность судна⁈ Второй диковинкой стало обмазывание битумом обшивки не только снаружи, но и изнутри, и последующее закрытие его там тополиными или ивовыми дощечками, чтобы не пачкал груз. Палуба с грузовым люком в трюм сразу за мачтой, кокпит на корме и транцевая корма и вовсе стали предметами для разговоров на несколько дней. Фальшборты я не делал, только леерное ограждение, что тоже было в диковинку аборигенам. Осталось отлить из бронзы необходимые детали для мачты, такелажа, крепления руля и установить их. К тому времени у меня уже не осталось денег и товаров, задолжал работникам до сбора урожая. Здесь это дело обычное, верят на слово при свидетелях. Все знали, что я небедный человек, могу расплатиться.

Собирался переплавить для изготовления нужных деталей бронзовые чаши, в которых обжигал гипс. За зиму Буртум очистила их от копоти, заблестели, как новые. Потом сходил на поле ее отца. Недели через две начнется сбор озимых. Я посмотрел жиденький, хилый ячмень на поле Тилии — и отправил Адада обжигать гипс, наняв ему в помощь работника. Потребуется тонн десять, не меньше.

13

Зато в моем финиковом саду в междурядьях выросла отменная пшеница. У всех она давала меньше зерна, чем ячмень, а у меня больше, и стебли были длинные и крепкие, то есть еще и соломы хорошей соберу много. Она тоже товар, пусть и очень дешевый, зато много. Соломой кормят скотину, используют, как подстилку, в хлеву, чтобы удобнее было сгребать навоз, который сейчас единственное удобрение, и на кроватях для людей, добавляют в саманный кирпич, изготавливают из нее циновки, коврики, сумочки, шляпы…

Сразу стало меньше критиков и зубоскалов. Может, я и неправильно всё делаю, только урожай у меня намного лучше, чем у правильных соседей. Не желая признавать свою тупость, списывали это на колдовство или, в лучшем случае, на помощь богини Иштар.

Я посадил раньше и собрал одним из первых, наняв женщин-жнецов с серпами, керамическими и бронзовыми. Вторым платил немного больше, потому что производительность у них выше. Сперва они срезали колосья в корзины, а потом солому почти под корень. Молотят сейчас с помощью молотильной доски. Это сколоченное из досок прямоугольное приспособление размером где-то метр на два, с задней зауженной и изогнутой вверх частью, как у саней, поэтому на Руси называлась молотильными санями. Снизу в доски вставлены мелкие острые кремни. Спереди есть кольцо, к которому привязывают канаты. За них пара ослов тащит доску по колосьям, рассыпанным по кругу на гумне, рассекая их, выдавливая зерна, которые будут оставаться между кремнями. На доске сидит погонщик, придавливая ее и управляя тягловыми животными. Во время обмолота моего зерна занимался этим Адад, управляя моими ослами. Я заплатил только за аренду гумна и молотильной доски, причем натурой — дав другую пару тягловых животных на три дня. После чего ослы перевезли в финиковый сад накопившийся за неполный год, собственный навоз, который был раскидан по всему участку, и были отданы в аренду за чашу ячменя за каждого в день. Худо-бедно покрывали наши текущие потребности в этом продукте. По ночам паслись в финиковом саду, продолжая удобрять его в меру сил.

В ветреный день вымолоченное зерно провеяли. Два человека подкидывают вверх зерно, которое лежит на натянутой ткани. Тяжелое зерно падает рядом с ними, а мякину и мусор ветер относит дальше. Людей, которые делают это, называют «поднимающими ячмень». Потом зерно высушили на солнце во дворе, рассыпав на циновках и шкурах. Первым делом я заплатил налог в размере намного меньше десяти процентов. Тамкар Шуррут, исходя из очень хорошего урожая ячменя с засеянной площади в два ику, предположил сбор в три курру (девятьсот литров или около двенадцати и восьми десятых центнеров с гектара), начислив налог в девяносто чаш. На самом деле было собрано чуть менее трех с половиной (более четырнадцати центнеров с гектара). После чего я рассчитался со всеми работниками, как трудившимися в саду, так и на постройке судна и заготовке гипса. Затем купил семена кунжута, который решил посадить в финиковом саду в междурядьях, веревки и канаты разной толщины и длины на стоячий и бегучий такелаж и бронзу, оплатив отливку из нее нужных деталей для судна и наконечников для стрел. Оставшееся, менее двух курру, заложил в опустевшую зерновую яму, разделив ее на две неравные части дощечками из тополя: большая для ячменя, который прикуплю в конце лета, после сбора фиников, меньшая для пшеницы, которая пойдет на еду, посев и оплату самых разных мелких работ.

Половодье началось ближе к середине месяца аяру (апрель-май). Как и предсказывали, в этом году оно было многоводным, бурным, повредившим часть ирригационных сооружений. Залило всё вокруг. С крепостных стен можно было полюбоваться местностью, покрытой водой на многие километры во все стороны. Лишь кое-где возвышались незатопленные верхушки холмов, деревья и обширные участки тростника.

К тому времени на моем судне уже были прикреплены на транцевой корме по вертикали три бронзовых вертлюга, в которые вставили сверху и закрепили внизу чеками три бронзовых крюка, приделанные к деревянному перу руля с румпелем, и заняла свое место мачта, обзаведшаяся охватывающими хомутами: внизу с шарниром для присоединения пятки гика, и выше, на трех четвертях, для стаксель-фала, и еще выше, у топа, для крепления стоячего такелажа. Когда прибывающая вода подняла