— Мой муж и я, мы часто думаем о далёкой колонии, где наше материальное имущество было бы высоко оценено. Теперь Анри заканчивает кое-какие дела и считает, что через несколько месяцев у нас будут новые возможности. Мои дядья настаивают на том, чтобы я возвращалась в Америку. Там у нас есть старые друзья отца, которые ждут нас с распростёртыми объятиями. Конечно, мы не можем обойтись без твоей компании и просим тебя подумать над этим прямо сейчас ради твоего будущего счастья. Как знать, может, на тех далёких землях ты найдёшь тёплые и преданные чувства? Может, Иисус приберёг там для тебя верного мужа-христианина, который станет для всем те, что мы тебе от всего сердца желаем.

Алкиона была глубоко тронута нежным почитанием Беатрис, деликатностью своего изложения плана, которая проникала в неё как небесный бальзам. Выказывая свой интерес к её преданности сестры, она с признательностью ответила:

— А если я сказала бы тебе, что моё сердце с самой юности является узником?

Открытая улыбка жены де Сен-Пьера обнажила радость, которую доставило ей такое признание. Если у дочери Мадлен уже есть избранник сердца, то будет нетрудно эффективно поспособствовать её счастью. Желая узнать побольше, Беатрис вопросительным взглядом стала настаивать:

— Ну, расскажи мне обо всём этом! По всей очевидности, счастливый избранник не из Парижа. Кто знает, может, это испанский дворянин, который давно ждёт твоего решения?

Признательная за искренность её сердца, Алкиона принялась рассказывать ей о своей юности, вспоминая лицо Кленегена, объекта всей её любви. Так они провели долгие часы в беседе на диване, перебирая свои дорогие воспоминания. Дочь Сюзанны следила за словами своей сестры в изумлении от её способности к самопожертвованию. В её глазах Алкиона росла с каждым разом всё больше. Чтобы завершить историю своих кисло-сладких воспоминаний, молодая женщина объяснила:

— Когда мы виделись в последний раз здесь, в Париже, я заметила, что он не может понять моих дочерних обязательств. Он был молчалив, возможно, раздражён отсутствием для него шанса. Он мог видеть во мне лишь невесту, которая соответствовала его мужскому идеалу, но у меня были ещё священные обязанности по отношению к родителям, и я не смогла вернуться с ним в Кастилью. При своём отъезде он попрощался не со мной, а с моей матерью перед тем, как отправиться в Гавр; и мама мне всегда говорила, что заметила в нём большие изменения, он словно стал подозрительным и отчаявшимся. Я много страдала от этого и всего того, что могла себе навоображать, и решила предать себя в руки Иисуса. Я отлично помню, что не могла открыть ему всего произошедшего между моей матерью и отцом, которых разлучила судьба. Я лишь пообещала ему, что найду его, как только обстоятельства позволят мне это сделать.

— И ты не испытывала желания приблизить этот час примирения? — спросила Беатрис в желании снова увидеть её оптимистичной.

— Об этом я уже несколько недель серьёзно размышляю, — согласилась дочь Мадлен, счастливая от того, что её понимают. — Я уверена, что Шарль доверяет моей искренности и не женится на другой женщине. В этой фазе моей жизни я, возможно, могу быть ему полезной, я могла бы помочь ему найти путь религиозной жизни, хоть и без надежды увидеть его в сане священника.

— Ты что такое говоришь? — спросила жена де Сен-Пьера с бесконечной любовью. — И не думай заставлять его снова заниматься служением, противным его призванию. Ты и столь любимый тобой мужчина имеете право радоваться жизни. Ты должна выйти замуж и найти счастье, которое казалось таким далёким и неосуществимым. Я хочу обнимать твоих детей в светлом будущем.

Лицо Алкионы осветилось, выявляя всю красоту самого таинственного женского идеала. Покраснев и почти счастливая, она спросила:

— Так ты думаешь, Беатрис, что Бог даровал бы мне подобное счастье?

— Почему бы нет? — сказала собеседница со спокойным оптимизмом, — ты молодая и красивая, как в свои двадцать лет. Мы должны тотчас же заняться контактами с Авилой.

Дочь Мадлен обратила на сестру свой многозначительный взгляд и сказала:

— А если бы я поехала туда одна? Я хотела бы удивит Шарля своим присутствием и тем, что собираюсь ему сказать.

— Конечно, — весело ответила Беатрис, видя, как в этой благородной и жертвенной душе рождаются новые надежды, — если бы было возможно, я бы сопровождала тебя, но боюсь, что не получится, но тем не менее, мы сделаем всё возможное, чтобы ты отправилась в Старую Кастилью при первом же удобном случае.

— Я поеду одна, — со сверкающим взором добавила Алкиона.

На следующий день, за обедом, Анри де Сен-Пьер уже разделял их энтузиазм.

— Беатрис сообщила мне о твоих намерениях, — дружеским тоном сказал он, — знай же, что я уже с нетерпением жду Кленегена. Мне нужен компаньон для развития наших дел. Нам не нужны денежные вливания, нам нужен трудолюбивый и верный работник, который поможет нам следить за обретённым наследием. Мне кажется, что твой будущий муж сможет решить эту нашу проблему.

— O, да, — улыбаясь, ответила Алкиона, — Шарль честный и трудолюбивый человек. Правда, он изменил своему долгу духовенства, что я с первого момента не могла одобрить; но о его верности ничего плохого не могу сказать. У него благородный характер и отважные чувства.

— Он будет нам братом, — довольно заметила Беатрис.

— Конечно, — продолжил внимательно слушавший Сен-Пьер, — вы уже договорились об отъезде в Новый Свет?

— Да, — решительно ответила дочь Мадлен.

— Отлично, — продолжал новый глава семейства, — Кленеген станет для нас членом семьи. Что касается тебя, Алкиона, мне известны планы твоего путешествия в Испанию, где ты хочешь преподнести приятный сюрприз своему возлюбленному. Мы с Беатрис хотели бы сопровождать тебя, но срочные дела держат нас здесь. Но я мог бы послать слугу в Гавр, чтобы узнать даты отплытия самых надёжных кораблей. Если хочешь, я мог бы назначить кого-либо для твоего сопровождения во время этого долгого путешествия…

Искренне признательная, девушка успокоила его:

— Это не обязательно, Анри. Я могу поехать одна, я знаю дорогу. Кстати, Авила — нечто вроде моей второй родины. Там у меня большое количество друзей.

— Мы не возражаем, и я молю небо, чтобы твоё счастье побыстрее осуществилось. Ты скажешь Шарлю Кленегену, что мы ждём его здесь с интересом и любовью. Алкиона, — с волнением добавил Сен-Пьер, — для меня ты всегда была не гувернанткой, а дорогой сестрой, соединённой святыми узами духа. Твой избранник будет святым человеком для нас. Как только ты прибудешь в Авилу, пригласи его как можно быстрее вернуться вместе с тобой. Мы будем ждать твоего