class="p1">Мне пришлось дважды протереть глаза, чтобы убедиться, что у меня нет галлюцинаций. Он никогда не присылал сообщений. По крайней мере, не был инициатором переписки. Я открыла его с осторожностью, гадая, что он прислал.

Это была фотография облака, плывущего по ясному небу.

Киллиан:

Твоя тетя заглядывала в гости. Сказала, что я козел. Я не стал возражать.

Киллиан:

Поужинай со мной.

Я издала смешок.

Получалось у него паршиво, но он старался, и оттого мое сердце таяло, как бы твердо я ни понимала, что мне нужно от него уйти.

Белль потянулась на кровати рядом со мной, тихо посапывая.

– Это Килл?

– Да. – Я прижала телефон к груди, испытывая желание защитить его даже после всего, что произошло.

– Не отвечай. – Она помотала головой. – Пусть попотеет немного. Пусть увидит, что у тебя есть внутренний стержень.

Я удалила сообщение, пока желание ответить не взяло верх, и стала заниматься своими делами.

Минуло шесть недель.

Шесть недель, тринадцать присланных Киллианом фотографий тетушки Тильды и одна просьба о встрече.

Теперь, когда судебное разбирательство прекратилось, у Килла появилось время воплотить план по обзаведению наследниками.

Я так и не ответила ни на одно из его сообщений.

Я не преследовала цели наказать своего мужа, а лишь хотела защитить саму себя. Я не желала быть собственностью, пускай изначально меня купили.

Через шесть недель после рождения Руни Фитцпатрик, я подала документы на развод.

Я сидела в офисе юриста по семейным делам, в котором витал запах и царила обстановка восьмидесятых, и чувствовала на себе ее взгляд все время, пока подписывала документы.

– Уверена, что хочешь это сделать? – спросила она уже в тысячный раз и зашлась кашлем курильщика. Она напоминала мне Эстель, агента Джоуи из «Друзей». – То есть от меня ты жалоб не услышишь. Я получу свою оплату, но Фитцпатрики неплохая семья для брака, детка.

– Уверена. – Я подписала последнюю страницу и подтолкнула к ней по столу. – Можете отправить это ему, пожалуйста?

Она помотала головой.

– Извини. Твой супруг должен получить личное уведомление. Причем от судебного исполнителя, который потом представит тебе доказательства в виде уведомления о вручении.

Судебного исполнителя.

Список людей, которые непременно заплатят кругленькую сумму ради того, чтобы посмотреть, как представитель правоохранительных органов вручает Киллиану Фитцпатрику документы на развод, был длиннее «Войны и мира». Но я не хотела навлечь на Килла еще больше неприятностей или унижения.

– Это правда необходимо?

Только сегодня утром Киллиан прислал мне еще одно сообщение с облаком.

Киллиан:

Разговаривал с твоей тетей (если скажешь кому-нибудь, что я беседовал с облаком, то буду наотрез все отрицать). Она сказала, что я должен свозить тебя в свадебное путешествие. Я купил билеты.

Казалось, он был непоколебим. Но в то же время я ценила, что он давал мне личное пространство. Он ни разу не заявился ко мне на порог и не ворвался в мою жизнь, как делал прежде.

– Да, – сказала юрист, кивая головой, как собачка с приборной панели. – Возможно, стоит поговорить с ним, если не уверена. Если собираешься разводиться с мужчиной, то хотя бы окажи любезность и предупреди.

Я встала и собрала документы.

– Я сообщу ему.

Я должна.

Я не собиралась оставаться в браке без любви. Пусть даже с любовью всей моей жизни.

– Можно я включу местные новости? – Мисс Гвен схватила пульт с одного из круглых столиков в учительской и, наведя на телевизор, переключила канал со спортивного. Пара преподавателей-мужчин застонали в знак протеста.

Я ковыряла вилкой разогретую в микроволновке пасту, сидя в дальнем конце комнаты и пытаясь не думать о том, что Белль пообещала сегодня отвезти Киллиану документы о разводе, как только проснется, что должно было случиться около двух часов дня.

Я не могла прибегнуть к судебному исполнителю. Даже подумать не могла о том, чтобы заставить Киллиана через это пройти. Унижение. Смущение. Публичную огласку.

И все же эта неопределенность должна прекратиться. Я должна жить дальше.

– Что смотрим? – Мисс Хейзел плюхнулась рядом с мисс Гвен, отправляя чипсы с солью и уксусом в рот. – Погодите, это пресс-конференция?

– Экстренный выпуск новостей, – голос мисс Мишель прозвучал напуганно.

Я сидела, опустив голову, когда коллеги прибавили громкость. Слышала бормотание представителей прессы перед конференцией, а потом напряженные приглушенные голоса и громкие щелчки камер, когда выступавший вышел на сцену. Я отказывалась поднимать взгляд от блюда, которое даже не ела. У меня снова возникло чувство, будто я твердо знала, что, стоит мне шелохнуться – хотя бы поднять взгляд на сантиметр выше – и польются слезы.

– Эй, Перс, что это твой красавчик делает в новостях? – прощебетала мисс Мишель.

– Разбивает сердца ее бедных коллег, вот что, – посмеялась мисс Гвен. – Упор на слове «бедный». Почему ты до сих пор здесь, Перси? Разве ты не получила уведомление, что теперь богата?

– Ну здравствуй, душка, – присвистнула мисс Реджина, обращаясь к телевизору в манере, которая вызвала бы у Киллиана отвращение. – Можешь уничтожать мои природные ресурсы в любой день недели.

– Дамы и господа, большое спасибо, что пришли сюда сегодня. Как я уже упоминал, заявление будет кратким и взрывным, как мой характер.

Я резко подняла взгляд от готовой замороженной еды. Горло перехватило.

На сцене стоял Киллиан. Мой муж (во всяком случае, пока) в одном из великолепных темно-серых костюмов, с шикарными шелковистыми темными волосами и выражением лица хищника на охоте. Увидев его лицо, я вспомнила, почему настаивала, чтобы он не искал меня. Оно полностью меня обезоружило.

Его голос. Его присутствие. Его манящие янтарные глаза.

Камеры энергично щелкали. Было странно видеть, как мужчина, с которым я провела бесчисленное количество ночей, выступает по телевидению с сообщением перед Бостоном.

Он собирается объявить о разводе?

Белль уже вручила ему документы?

– Несмотря на то что разведка месторождений в Арктике оказалась отличным источником финансов и выявила существенный потенциал к добыче компанией большего количества нефти, «Королевскими трубопроводами» принято решение немедленно, бессрочно прекратить поисково-разведочное бурение. Все запланированные буровые работы будут остановлены, дальнейшие планы отложены, а текущие испытания прекратятся, – он поднял руку и хмуро глянул на дизайнерские часы, – ровно через пятнадцать минут.

По медиа-залу «Королевских трубопроводов» пронесся шепот и громкие вздохи. Журналисты и репортеры выкрикивали вопросы о «Зеленой жизни», Эндрю Эрроусмите и потенциальном конфликте с «Гринписом», который, по слухам, продолжит судебную тяжбу с того этапа, на котором ее прекратил Эрроусмит.

Мое сердце билось так часто, что казалось,