Шрифт:
Закладка:
Одна Кадомацу не дрогнула. Сама маленькая, она смерила наглецов таким взглядом, что оба спутника Сакагучи невольно попятились.
— Кругом! -скомандовала она: — Сам кыш отсюда!
Он вместо этого опустился в поклоне на колено:
— Ваше Третье Высочество, по высочайшему повелению, теперь мы — ваши телохранители! — и протянул написанный чёрным по золоту свиток императорского приказа.
— Ну и что⁈ Глупее повода для подглядывания я ещё не видывала!
— Извините, это моя вина, Госпожа Третья.
— Разумеется, твоя, а теперь кыш отсюда, пока я в тебя чем-нибудь не запустила!
— Но Государь Император…
— Ты не понял? Пошел отсюда, или нужно, чтобы я до тебя дотянулась?
— Госпожа, мы должны охранять вас!
— Сейчас кому-то ВАС от МЕНЯ придётся охранять! — и, подняв магией ближайший меч, сделала выразительный замах. Халат на груди распахнулся и Сакагучи со товарищами, моментально отвернувшись, пулей вылетел на улицу. Суккубы хохотали. Мацуко, торжествуя, подбоченилась, и только сейчас заметила, что одежды-то развязались. И густо-густо покраснела.
На следующий день пунктуальный хатамото явился снова — на этот раз в урочный час, и они неспешно выяснили все вопросы. Ну, тут многое было на его стороне — Главнокомандующему не след ходить в сопровождении всего трёх суккуб, это просто-напросто опасно, не говоря уж об отсутствии престижа. Принцессе же, как женщине, не хотелось, чтобы за нею везде топало восемь мужиков — мало ли что… Война, всё-таки… Сакагучи выражал недоверие её суккубам, как солдатам — кстати, напрасно, Азер временами не хуже него фехтовала. Метеа же, с визгом и шипом защищала подруг. Остановились на среднем варианте, который сформулировали со слов Сакагучи:
«Ладно, раз Ваше Высочество не доверяет мужчинам, мужчины не будут настаивать на охране в те моменты, когда достаточно женщин или мартышек. (Афсане там не было, она в тот день, в первый раз услышав слово „мартышка“ из его уст, ушла в себя и плакала). Я согласен на их охрану в лагере или во время сна — всё равно ни один мужчина мимо них не пройдёт, а с женщиной и вы сами справитесь. Но на поле боя — с вами будем мы. Настоящие воины!»
«Только в бою⁈»
«Да, и разумеется — во всех переходах.»
«Ну не охрана, а прямо-таки личный отряд спецназначения получается»
«Называйте, как вам будет угодно. Император приказал мне быть рядом — и я буду рядом. Чтобы не повторилось то, что было с вашим братом»
«С тобой — не повторится. Я уверена»
«Спасибо, я оправдаю ваше доверие, госпожа»
«Вот мой флаг — чёрный фон и зелёные сосны.»
Вот так всё и начиналось. Честно — тяжелее характера Третьей Принцессе встречать не приходилось. Господин Сакагучи мало того, что был молчалив и нелюдим, столь гипертрофированного чувства справедливости, наверное, не было ни на одной из планет Адских миров. Он был строг и к себе и к окружающим — любое нарушение правил, сколь-нибудь малость неподобающее поведение вызывали у него резко отрицательную реакцию. И не то что бы он начинал кричать и указывать — нет, для этого он был слишком уравновешен, нет, узрев порок и небрежение, он замыкался в себе и ходил следом за грешницей этакой молчаливой горой, объявляя бойкот всему миру. Ладно бы ничего, если бы он был просто знакомым, но от этой молчаливой горы порой зависели ежедневные планы и сама жизнь! Одним фактом своего присутствия господин Сакагучи сделал примерным поведение маленькой принцессы. Её эта его бескомпромиссность просто из себя выводила, — а суккубы смеялись, говорили: «Сама же такая!». «Вовсе нет!» — конечно, дочь императора старалась серьёзно относиться к делам, но всё же любила находить во время них повод для маленьких слабостей, которые совершенно не понимал суровый старший хатамото.
Генерала Мацукаву он так и не простил, в отличие от своей госпожи. Метеа примирилась и часто беседовала с этим опытным воином в последние недели на Нэркэс — а он всякий раз демонстративно покидал помещение, едва только бывший предатель показывался на пороге, причем, уходя, специально старался задеть самурая ножнами, наступить на ногу — ради повода к драке, которого не страдающий вспыльчивостью Мацукава ему никак не давал. И только по-доброму посмеивался над всеми попытками его разозлить. (Разумеется, принцесса бы им не дала — генерал нужен был ей как полководец, а Сакагучи — как верный меч, и ни тем, ни тем, жертвовать она была несогласна. Хотя, поставила бы на Сакагучи, который на мечах уступал только Мамору и Императору) В конце концов, хатамото понял тщетность своих усилий, и стал просто игнорировать командира авангарда, не забывая, впрочем, буравить осуждающим взглядом свою госпожу, едва та обращалась за советом к Мацукаве.
А что должна была объяснять ему бедная принцесса? Что она простила предателя только потому, что он показался ей похожим на неё — своим этим бесконечным поиском судьбы, предназначения, метаниям от одного хозяина к другому⁈ Просто ему не повезло, как ей, и он не встретил свой единственный путеводный свет… Сказать — и рассказать про Тардеша, про ЕЁ Путь, её глупые мечты?.. Бросьте… Она не сумасшедшая… Он на то, что она Дни Удаления не особо строго соблюдать стала, уже косо смотрит, а что он сотворит с её нежными сердечными тайнами⁈ Подружки-суккубы смеялись, когда она сталкивалась с ним по вопросам, касающимся драгонария — оба молчат, набычившись, ни слова! — ну разве не может он понять, что если она поступает так, а не иначе, то у неё свои причины, которые она не может объяснить! А он обижается… После таких сцен, стократ тяжелющих, чем любое сражение, она сидела, переживала, покрывалась пятнами и спрашивала у телохранительниц: «Ну что же с ним делать!». А сёстры Ануш, для которых, со стороны, это всё было безумно смешно, (а может, и правда так), шутили: «Выходи за него замуж!».
Нет… Если уж мерить, то в очереди господин Сакагучи был предпоследним мужчиной на эту роль — как сама определила принцесса, за то, что слишком был на неё похож. Первым же, конечно, стоял Тардеш. Вообще, эту очередь и номера в ней придумали суккубы, и их рекомендации носили столь же дразнительный характер, как и подначки фрейлин дома. Они вообще, без каких-либо стеснений сватали ей всех мужчин, сколь-нибудь подходящих по возрасту (и
