и драгоценных камней стекали жалобные потоки ржавчины. Пара ещё могла вертеть башнями, кое-кто урчал моторами, но бесполезно — вся мудрость человеческих механиков тут была бессильна.

Метеа усмехнулась, видя эти жалкие потуги:

— Мы прибыли. Не высовывайтесь, пока мы не осмотримся вокруг.

— Вас понял, — ответил махатартха, и внезапно добавил на санскрите: — Осторожнее, девочка.

Принцесса мысленно поблагодарила его. По голосу солдат был ровесником её отца.

Они осмотрелись с опушки. Сразу стало ясно, что одной поломкой проблема не ограничивается — судя по всему, колёсные колесницы сначала застряли в грязи, вездеходные их начали вытягивать — и сломались. То есть даже если люди починят их, сразу в бой подразделение вступить не сможет — по крайней мере, пока не минует этот увязший в едкой грязи перекрёсток.

Азер и Сакагучи одновременно привлекли внимание к фигурам, мелькнувшим на другом конце дороги:

— Не похожи на наших.

— Господин Сакагучи прав. Может из-за них дорога такая нехоженая?

— Ненадолго. Генерал Мацукава, ну и развели вы партизан!

— Это не партизаны, госпожа…

Она не поняла:

— Генерал?

— Они приближаются, — предупредил Сакагучи.

— Прячутся?

— Нет, идут в открытую. Похоже, что нас пока не заметили. Уведите Небесных Коней. Афсане, Гюльдан, на деревья! И не шумите сильно!

Неожиданно дальнеговорник прервал молчание голосом Мацукавы:

— Простите, госпожа. Я предал вас, уходите! Там, куда вы идёте, там нет моих частей, там Тыгрынкээв! Я ушел оттуда неделю назад, сдав свои позиции противникам. Я договорился с ними… Извините, у меня был приказ от моего бывшего хозяина…Вы должны были попасть в плен. Уходите по дороге влево, там вас встретит Огава, с его силами вы вполне сможете отбить позиции обратно…

Дальневизор замигал, подсказывая новый путь. Метеа помрачнела.

— Уходите, госпожа, я вовсе не хочу вашей смерти!

Девушка спросила, словно у самой себя:

— Как вы думаете, кого Тыгрынкээв мог послать для моего пленения⁈

— Я бы пошел сам.

Принцесса оглянулась — обе половинки лица Сакагучи были совершенно серьёзны.

— Я бы тоже. Внимание всем! Наши частоты дискредитированы, переходим на запасные, — она очертила когтем на экране дальневизора полудугу между собой и вражескими позициями. Теперь умные приборы считали все дальнеговорники, расположенные за нею — вражескими и отключили их от связи.

— Генерал, ваше последнее задание — если вы на флангах, немедленно ударяйте! (Сакагучи смотрел на неё с нескрываемым удивлением — она приказывала предателю! Но дочь императора сама потом не понимала, почему она решила, что Мацукава ей подчинится). Если не сможете их сбросить с позиций — окружайте их там! Что бы со мной ни случилось — надо взять Тыгрынкээва!

— Есть!

— И ещё… Генерал, я хочу, при следующей нашей встрече, видеть вашу голову отдельно от плеч.

— Слушаюсь.

Кадомацу перевела дух. Если людям удастся починить колесницы, их отряд будет представлять собой внушительную боевую силу, и можно будет поддержать благородные порывы раскаявшегося изменника.

— Господин Арджун Сингх, сейчас возможно будет небольшая стычка. Не выходите из-за брони, мы справимся.

— Понял. Наша артиллерия действует, просто не подпускайте их слишком близко — и мы вам поможем.

Смутные фигуры выступили из пелены дождя. Широкоплечие всадники с длиной белой шерстью, нет, не просто широкоплечие, а гипертрофированно широкоплечие — две громадных мохнатых руки, прикреплённые к непропорционально маленькому телу с крохотной головой и широкой пастью. Квадратные куски неправильно крепленых наплечников, торчащие над плечами, словно огромные уши. Пещерные демоны. Тардеш говорил, что маленькие девочки на Амале любят игрушки, сделанные в виде них.

Ну что же. Одна девочка как раз давно не видела новых игрушек…

Один из них был заметно ниже ростом — и как знак отличия носил амальский шлем с высочайшим гребнем — как у Тардеша. Только один повстанец, только один пещерный демон мог носить столь неудобный и столь ненавистный для них знак отличия враждебной армии:

— Тыгрынкээв!

Их ещё не заметили: трое из его эскорта спрыгнули с коней, и, держа автоматы в одной руке, поспешили проверять колесницы. Сестра Мамору стиснула челюсти.

— Госпожа⁈

Убийца брата не должен уйти!

— Тетивы на луки!..

Лишь шум дождя

…Сакагучи, взяв с собой таких же никудышных, как он сам, лучников, ушел в лес, выбирать место для засады, оставив лучших стрелков с госпожой. Та отправила Небесных Коней на «связку», и, расставив за колесницами оставшихся пятерых телохранителей, сама передвинула колчан поудобнее, и положила на тетиву своего северного лука «гудящую стрелу».

…Вообще, это была авантюра чистой воды. Телохранители Тыгрынкээва вдвое-втрое превосходили эскорт принцессы по численности — восемь телохранителей, три суккубы, и она сама. Но «она сама» постеснялась бы носить имя, подаренное Тардешем, если бы не рискнула отомстить на Мамору…

…Всё началось с того, что их заметили. Правда, ненадолго — обоих сняли суккубы. И, если Афсане это удалось сделать элегантно и незаметно, то жертва Гюльдан выкатилась, чуть ли не под ноги лидеру мятежников. Но зато это была такая даль и темень, что хотелось прямо-таки зааплодировать девчонке — на вскрик стреляла. Повстанцы удивительно быстро поняли, в чём дело, и, видать, разглядев за завесой дождя вспышки изоляции на лицах, грамотно разошлись и бросились в молчаливую атаку. Метеа вначале держала на прицеле шею Тыгрынкээва, но его всё время загораживала бегущая впереди фигура, и, выругавшись, она потратила первую стрелу на неё. «Гудящая стрела» прорезала воздух с диким воем, оставляя за собой след желто-зелёного дыма среди струй дождя, и, словно удар молота, отбросила переломившегося надвое невезунчика под колёса ближайшей машины. Это послужило сигналом остальным хатамото — зазвенели тетивы по сторонам Мацуко, и очередные дымные следы выдали спрятавшихся стрелков. Без промаха! Им ответили автоматные очереди. Пули рикошетили от брони колесниц намного выше голов, так что, отвечая, сначала даже никто не прятался.

Трое или четверо бросились назад — к лошадям. Зеленоглазая дьяволица крикнула суккубам: «Достать!», и сама, встав с колен, занялась еле видимыми конями. Расстояние, правда, было великовато для неё, и ни черта не видно, но лошадь — мишень хорошая, и принцессе удалось если не перестрелять животных, то распугать — точно. А потом с той стороны ударил Сакагучи, и началась самая главная драка.

Две цепочки сцепленных меж собой колесниц и опушка леса превращали поле боя в три коридора, чуть короче полёта стрелы. Кадомацу перекрыла все три, правда неравномерно — в левом, самом дальнем от Тыгрынкээва, остался один Уэмацу,