— Он и не отбился, — улыбаясь, показала зубки именинница.

— Ну, как посмотреть… С помощью нашей любимой хитроумной Златы, мы уже знаем, что магию незаслуженно ставят на более низкое место в воинских искусствах, чем более привычные науки. Ну, я могу сказать, это, наверное, не случайно — например, наука Амаля говорит, что сначала все войны были нужны для продолжения рода, и поэтому у всех рас выживали самые сильные и самые живучие…

— А почему не самые умные⁈

— … самцы. С другой стороны, что бы вы ни говорили, мой зелёноглазый дьявол, огреть дубиной всё-таки проще, чем произнести хотя бы Огненную мантру…

— Спасибо… — поблагодарил всё ещё удрученный Мацукава: — Раньше не могли сказать, Стхан-доно⁈ — все удостоили генерала короткого внимания, а потом вернулись к принцу.

— У нас же такой проблемы никогда не стояло, — продолжал наследник Джаханаля: — Мы считаем, что право на самооборону дано каждому существу, созданному Всевышним, и поэтому Всевышний создал разные виды оружия для разных видов разума — если совсем ничего нет, то используй когти и зубы, чуть поумнее — дубину, дальше мечи, потом лук, колесница, звездолёт, а самым умным — тонкое оружие в виде магии… — Злата незаметно превратилась в человеческую женщину и подсела рядом.

На этот раз в слове «спасибо» Мацукавы звучало куда больше сарказма. Взрыв громогласного хохота был ему ответом и маленько сбил оратора с мысли.

— Однако, изоляция, — напомнила Метеа: — Вы что, считаете себя недостойными подобной чести?

— Отнюдь. Мы отлично знаем про защитную магию, и часто пользуемся ею, например, сейчас, но не в бою.

— О, опять «мужской комплекс»! Понятно! — Злата сделала себе удивительно красивое лицо, сохранив янтарные змеиные глаза, и провела пальчиком по груди, материализовав красивое ожерелье из камней всех цветов радуги.

— Нет, просто не хотим утомлять солдат в бою.

— Заставляя носить такую тяжесть?

— Он совсем лёгкий. Вы, наверное, не знаете всех нюансов защитной магии, позвольте прояснить…

— Спасибо, может я и не маг, как некоторые, но в изоляции-то уж разбираюсь!

— Ну вот, обиделась… Нет, понимаете, секрет изоляции — в том, что она держится сама, это расходование жизненных сил организма, в том числе и воздушных потоков, отвечающих за здоровье, глазомер и трезвый ум. Вы же сами сейчас, чтобы держаться за руки и обниматься, а некоторым — и целоваться (все поглядели на суккуб), запаковались в такую защиту, которую в иной раз себе никогда не позволите. А в бою облегчаете так, что вам шубы нужны, чтобы не замерзнуть.

— Экономим силы. Я специально понижаю, чтобы ещё и обжечь огнем. Я же демон.

— И вам не больно?

— Холодно, но терпимо.

— Однако вы же живучие. Ну, а мы решаем этот вопрос кардинально. Нас слишком мало, и у нас слишком сложное оружие, чтобы тратить драгоценную выносливость. Потери, конечно, невеликие… — Злата сбила его с мысли, сменив человеческое сари на более откровенные шортики суккубы, и сверкнув коленками: — … но когда ты отвечаешь за уникальное, доверенное тебе оборудование, любое возб… то есть любое утомление, может быть фатальным не только для тебя, но и для окружающих… Нет, хитроумная, не думай! — это Злате, которая вздумала залезть ему на коленки: — Слишком молодо выглядишь!

— А так? — колдунья на вдохе вытянулась вверх и прибавила в женских формах.

— О! Давай-давай! — он хлопнул по колену, но известная обманщица только звонко рассмеялась и, погрозив пальчиком, распалась на змеиные кольца.

— Вот так они всегда! — с досадой констатировал человек: — Пообещают, и… Правда, брат Томинара⁈

Вот такой он был в молодости, махараджа Стхан…

…Люди не использовали животных для езды и перевозки грузов — считали такое их применение на войне слишком жестоким. На Джаханале выгнать на улицу какое-нибудь животное из тех, что люди привезли с Земли — значит, обречь на верную смерть. Поэтому они и заменили их на работе механизмами, а к животным относились как к членам семьи и любимцам, а не как к рабам и пище.

Кадомацу спрашивала — а что, на Джаханале нет собственных, не земных животных — но принц отвечал, что есть, но не слишком крупные и отнюдь не полезные. Бали Махараджа, захватив планету, использовал оружие, испаряющее океаны, что тут говорить о каких-то зверях⁈ Неудивительно, что выжила только всякая мерзость. Вроде червяков поедающих даже огнеупорную сталь. Демонесса как-то попробовала эту сталь, чтобы узнать, что там такого — ну неудивительно, что там червяки заводятся, они же сладкий леденец сварили!

Нет, дома люди катались и на Небесных Конях, и на лошадках, и даже на слонах (удивительно! На родине принцессы водилась своя разновидность этих исполинов, но секрет их приручения был утерян как демонами, так и ракшасами. На Даэне в ходу были маленькие мохнатые слоники, но кто же будет учиться у суккуб!) — но на войну выходили на самодвижущихся колесницах, летающих лодках и янтрах. Янтры были самыми ужасающими средствами уничтожения — огромные механические исполины на двух или более ногах, увешанные самым чудовищным оружием — правда, использовать их получалось очень редко, мало какое поле боя на Акбузате или Коците позволяло развернуть такую громадину и пустить в бой. Да и мало их было — всего 300 штук, как кораблей Тардеша.

Основную часть механизированных войск карателей составляли наземные колесницы — любимый вид оружия людей. И если призраки по части механизмов ограничивались только дальнобойной артиллерией и сторожевыми, противовоздушными установками (именно такие машины в основном и были у повстанцев), то люди тут проявляли удивительную фантазию и изобретательность. На одной основе они умудрялись воткнуть такое количество разных систем и вооружений, что Метеа до конца жизни не разобралась во всех возможных комбинациях. Каждый раз, когда башня поднималась, превращаясь в ритуальный зонт, ни один враг не знал, чем по нему ударит человеческий махаратха — то ли меткой стрелой, то ли снопом пуль, то ли самой неожиданной стихией, о возможном применении на войне которых ты даже не помышляешь. Мало им вооружения — не каждая колесница была на колёсах! Были колесницы катающиеся, колесницы шагающие, колесницы прыгающие, колесницы, парящие над землёй, колесницы на лыжах, колесницы на ходулях, колесницы даже на щётках! Принцессе больше понравились колесницы, у которых колёса были обмотаны лентой, на бездорожье служившей чем-то вроде бесконечной дороги — они почти нигде не застревали. Была бы её воля, она