Шрифт:
Закладка:
После нескольких лет пребывания в заточении он впервые получает разрешение на краткосрочный выход. Только на два часа, с семи до девяти, но под неусыпным контролем Цезаря Лучиани, корсиканского «крестного отца», главы тюремной мафии.
После трех обязательных административных процедур двери открываются. Раннее утро, скоро восход солнца; вероятно, это начало мая, около семи часов утра.
Слышно только птичье пение – это пение черного дрозда, пожалуй, самое прекрасное пение в мире.
Оно вполне соответствует обстановке и эхом отдается в ушах зрителя. Герой тоже его услышал.
Пение дроздов можно услышать ночью в самом сердце Парижа, а ранним туманным утром – в любой точке Франции. У прибрежных болот оно слышно с расстояния более чем 2000 метров. Их прекрасные песни слышны повсюду – во время долгих июньских вечеров в сельской местности и возле пригородных вилл. Голоса этих птиц доносятся отовсюду: с антенн, заборов, черепичной крыши, верхушки низкого куста или хвойного дерева, растущего на расстоянии более двадцати метров.
Именно дроздов слушали мы с Анной, когда совсем еще подростками, в середине 1980-х годов, укладывались на нашу общую узкую кровать.
Эта песня звучала обещанием вечности. Непрерывная череда мелодичных, раскатистых, постепенно затихающих звуков, за которыми следуют другие – какие-то скрипучие и торопливые, едва различимые, и вдруг неожиданно – подчеркнуто короткая заключительная нота.
Паузы между каждой из этих постепенно затихающих музыкальных фраз делают пение дрозда особенно прекрасным. Как будто эта пузатая черная птица с широко раскрытыми глазами, желто-оранжевым клювом и такого же цвета «очками» наслаждалась эффектом, который производит на окружающих ее мелодия, и вслушивалась в ее же эхо.
Это пение, прерываемое паузами, которые могут длиться не один час, создает атмосферу вечности. Песня черного дрозда – о наступающей тьме и рассвете, о городских сумерках и ночах. Она задает ритм нашим дням и годам. Особое, возвышенное звучание придают этой песне те мгновения, когда наши уши воспринимают эти звуки.
Похоже, пение черного дрозда не всегда раздавалось в непосредственной близости от человека. Томас Бьюик (Thomas Bewick), английский гравер и орнитолог, сын угольщика, издал в 1797 и 1804 годах две книги о британских птицах общим объемом более девятисот страниц.
В первом томе он пишет, что хотя черного дрозда и легко поймать на клей, в силки или с помощью любой другой ловушки, эта птица живет отшельником исключительно в лесах и рощах, предпочитая хвойные деревья и близость источника или ручья.
Читая такое описание, можно поклясться, что Томас Бьюик пишет о белозобом дрозде – реликтовом виде ледникового периода, одна из малочисленных популяций которого была обнаружена в горах, а другая в Скандинавии и Великобритании. Несколько гнездящихся пар были замечены в начале 1970-х годов в Мон д’Арре, самом сердце верхней Бретани. Они упоминаются в книге «История и география гнездящихся птиц Бретани» («Histoire et géographie des oiseaux nicheurs de Bretagne», 1980), написанной Ивон Гермер (Yvon Guermeur) и Жан-Ивом Монна (Jean-Yves Monnat).
По-видимому, эту последнюю малочисленную популяцию сегодня можно считать исчезнувшей. И хотя этот вид все еще присутствует в «Атласе птиц, гнездящихся во Франции», составленном Нидалем Иссой (Nidal Issa) и Ивом Мюллером (Yves Muller) в 2015 году, он упоминается как «очень нерегулярный или даже исчезнувший вид».
Однако вернемся к Томасу Бьюику. В первом томе он отмечает, что, несмотря на стремление белозобого дрозда селиться в горных местах, оба вида имеют одну и ту же среду обитания. И одинаковые вокальные способности.
Он пишет, что молодых самцов можно обучать определенным мелодиям, но при этом их нужно держать отдельно от сородичей, чтобы те не видели, как их доводят до изнеможения.
Только во второй половине XIX века черный дрозд выйдет из леса и поселится сначала в садах, а затем и в городах Британских островов. Вот как описывает его пение Уильям Эрнест Хенли в своей поэме «Черный дрозд» («Blackbird»), слушавший эту птицу вместе со своей возлюбленной: «Мы слушали его до тех пор, пока наши сердца и губы не слились воедино» («We two have listened till he hang / Our hearts and lips together»).
На другом берегу Ирландского моря пение этой птицы находит свое отражение в народных напевах, романсах, грустных мелодиях.
В своей музыкальной композиции «Thousands are sailing», ставшей гимном ирландского исхода в Америку, Шейн Макгоуэн (Shane MacGowan) упоминает песню «If I was a Blackbird» («Если бы я был черным дроздом»).
Это песня об отказе служанки от влюбленного в нее моряка, о том, что родители запрещают ему жениться на простолюдинке. Надежда этой несчастной девушки выражается в припеве:
«Если бы я была черным дроздом, я бы свистела и пела. Я полетела бы за кораблем, уносящим мою любовь. На самой высокой мачте я бы свила свое гнездо. И расправила бы крылья на его белой, как лилия, груди».
Сегодня черный дрозд является одной из самых многочисленных и распространенных птиц в Западной Европе. Начав гнездиться в 1870 году в Париже, он в течение последующих пятидесяти лет выходит из лесов по всей Северной и Восточной Европе и селится в городах. Это явление до сих пор не нашло объяснения.
Как этот пугливый вид смог удержаться в суровых городских условиях, живя на любом сохранившемся кусте или дереве? Каким образом численность (по числу пар) черных дроздов в городах стала почти в десять раз больше, чем в сельской местности?
Только средиземноморский край, наиболее интенсивные сельскохозяйственные равнины[16] и высокие горы не подверглись этой столетней колонизации.
Численность черных дроздов оценивается в 100–200 миллионов от общего количества птиц, проживающих на территории от Западной Европы до Урала. На севере их популяция доходит почти до берегов Белого моря; на юге, ограниченная Сахарой до Марокко, в Алжире и Тунисе, она достигает южных берегов Средиземного моря; далее на востоке она распространяется от Турции до Ирана, куда присоединяется ограниченная популяция, населяющая территорию, граничащую с Казахстаном на юге, от Самарканда до Алтая.
За последние пятнадцать лет популяции черных дроздов в Западной Европе сильно пострадали от сезонных эпизоотий[17], вызванных вирусом Усуту, передаваемым комарами. Если некоторые виды являются не носителями, а передатчиками возбудителя, не проявляя при этом никаких признаков болезни, то у многих птиц, в том числе дроздов, это может привести к летальному исходу. Вялые птицы с полуприкрытыми глазами лежат на земле, уткнувшись в нее
