Гости пьют чай и наслаждаются канапе, предвкушение наполняет комнату.

Входит мистер Сноу с чашкой и ложкой. Он поднимается к трибуне и включает микрофон.

– Всем доброе утро, – говорит он, постукивая серебряной ложкой по чашке «Ридженси гранд», чтобы привлечь всеобщее внимание; какой восхитительный звенящий звук… – Я очень рад представить нашего специального спикера, который сделает важное заявление о недавно скончавшемся, всемирно известном мастере детективов мистере Джей Ди Гримторпе. Пожалуйста, поприветствуйте прелестную Серену Шарп, очаровательную молодую леди редкой стати и благородства, в прошлом личного секретаря мистера Гримторпа.

Потайная дверь в деревянной обшивке открывается, толпа замолкает. На сцену выходит мисс Шарп, одетая в элегантный, сшитый на заказ синий костюм.

Серена встает за трибуну, держа в дрожащих руках карточки с тезисами. Откашлявшись, она приступает к речи.

– Неделю назад человек, который утверждал, что является единственным создателем «Горничной в поместье», одного из самых продаваемых детективов за всю историю наряду со множеством других бестселлеров, вышел на эту самую сцену ради заявления. Как вы все знаете, заявление он так и не сделал.

В комнате царит гробовая тишина. Все взгляды прикованы к мисс Шарп.

– Сегодня я открою вам тайну, которую он так и не смог раскрыть. А именно: Джей Ди Гримторп не был автором своих книг. На самом деле их написала моя покойная мать, его бывший личный секретарь.

Тишину нарушает шепот, передаваемый от одного человека к другому.

– На протяжении более тридцати лет, – продолжает мисс Шарп, – моя мать сочиняла все эти романы, помогая превратить его запутанные идеи в ясные и убедительные сюжетные линии. Ей платили скромную зарплату личного секретаря, хотя на самом деле она была литературным негром.

Прежде чем продолжить, мисс Шарп ждет, пока утихнут шепотки.

– Я вынудила мистера Гримторпа объявить на прошлой неделе пресс-конференцию, во время которой он и должен был представить миру правду, но сделать это он собирался по-своему – то есть полуправдиво, обтекаемо и нарциссически. Я не сомневаюсь, что он нашел бы способ незаметно преуменьшить работу моей матери, но меня это не тревожило, ведь в обмен на мое молчание мне была предложена взятка плюс сто процентов гонорара за каждую его книгу. – Она ненадолго замолкает. – Но оказалось, в мире есть справедливость, – продолжает Серена, – хотя бы иногда. На прошлой неделе издатель мистера Гримторпа связался с моими адвокатами и сообщил, что они начали судебное разбирательство по установлению авторства и выплаты гонораров законному владельцу книг Гримторпа, то есть моей матери. Все, чего я когда-либо хотела, это должного признания для нее. Джей Ди Гримторп был мошенником, а не мастером тайн. Настоящей кудесницей, стоящей за его работой, была моя мать, Эбигейл Шарп. И теперь ее имя войдет в историю литературы – in perpetuum. Спасибо.

Мисс Серена Шарп откладывает тезисные карточки, сходит со сцены и направляется к двери чайной. Стоит людям осознать, что она уходит, как все вскакивают, быстро забрасывая ее вопросами:

– Мисс Шарп, куда вы? Мы хотим подробностей!

– Расскажите больше о матери! Какой была Эбигейл?

– Где она брала идеи?

– Она вдохновлялась реальными событиями?

– Мисс Шарп, вы напишете ее официальную биографию?

– Нас ждет сиквел «Горничной в поместье»?

Мисс Шарп покидает чайную, но не без шлейфа преследующих ее ВИП-персон, «ягнят» и журналистов. Их голоса, выстреливающие в нее вопросами, эхом разносятся по коридору. Через минуту или две в чайной остается всего несколько человек, включая меня и одного внушительной внешности детектива.

Я подхожу к Старк, пока та сидит за своим столиком у сцены. Она берет с тарелки песочное печенье и откусывает кусочек.

– Ну вот и все.

– Действительно, – вздыхаю я.

– Ух ты. Вкусно!

– Да, печенье прямо с кухни.

Детектив Старк сосредоточивает на мне свои глаза-лазеры.

– Молли, я серьезно отношусь к тому, что сказала на днях: из вас выйдет отличный детектив. – Она опять откусывает кусочек печенья, тщательно пережевывает, глотает. – А еще, как вы знаете, полицейским выдают униформу. Я предпочитаю работать в штатском, но это не значит, что вам придется тоже.

Она передает мне тарелку с печеньем, и я беру одно двумя пальцами.

– А еще значок, – добавляет она. – Вы могли бы прикрепить его прямо над сердцем, как делаете сейчас.

Я откусываю песочное печенье и пытаюсь представить эту картину – себя в полицейской форме с надписью «Детектив Грей» на значке над сердцем.

– Полицейский участок оборудован химчисткой? – спрашиваю я. – Дезинфицируется ли униформа ежедневно и выдается ли в полиэтиленовых чехлах?

Старк как-то странно щурится:

– Почему я вечно не могу угадать, что вы произнесете в следующую минуту? Что касается химчистки, я думаю, для некоторых сотрудников можно организовать чехлы. Однако я должна предупредить вас: у офицеров долгие смены. Преступники не берут выходных. Они усерднее большинства.

– Усерднее, чем горничные? – спрашиваю я.

– Ну, тут вы правы. – И с этими словами она внезапно встает и направляется к двери чайной. На пороге она останавливается и еще раз поворачивается ко мне. – Вы ведь серьезно это обдумаете?

Она ждет, пока я откушу еще кусочек печенья, пережую его раз двадцать, проглочу и только затем отвечу:

– Я подумаю.

– Хорошо, – говорит она. – Увидимся, Молли Грей.

То, что она делает потом, меня совершенно изумляет. Она чуть отступает и медленно приседает в глубоком реверансе.

Затем детектив кивает и выходит из комнаты.

Эпилог

Никогда не бойтесь нового начала. Одна глава должна закончиться, чтобы началась другая.

Я стою перед бабушкиным шкафом с антиквариатом в квартире, которую раньше делила с ней и скоро снова буду делить с Хуаном Мануэлем. Мой любимый вернется из поездки уже совсем скоро.

В одной руке у меня тряпка. В другой – декоративное яйцо. Этого Фаберже никто не чистил уже десять лет. Уверена, я была последней, кто чистил его, и я угодила в неприятности, поскольку стерла старую патину, вернув зато потускневшей драгоценности и золоту их безупречный блеск.

Меня не волнует, что от мытья яйцо потеряет в ценности. Я даже не знаю, является ли оно раритетом, как предположила миссис Гримторп много лет назад. Это не важно для меня. Передо мной вещь столь блистательная и очаровательная, что у меня перехватывает дыхание каждый раз, когда я смотрю на нее. Я последний раз очищаю и полирую яйцо, а затем кладу в бабушкин шкаф рядом с фотографией моей матери в юности. Мэгги, незнакомка у нашей двери. Мэгги, которая сказала, что когда-то работала горничной с моей бабушкой. Неужели это правда? Неужели она тоже работала в этом лишенном тепла особняке, полируя серебро и вынося издевательства со стороны