И хотя по итогам войны с Шемом любимая дочь императора осталось с царем Шеррусом, Ёмэй привез в Амаро внуков-двойняшек, которые и составили императорскую чету, наследовавшую ему. Кровные браки в семьях знати редкостью не были. Напротив, единокровная императорская чета выглядела как отдельная милость от Богини. И это вроде бы тоже подтверждало грандиозную победу...

Вот только осталось неизвестным историкам Амаро множество событий: гибель короля Гарма и пленение Ёмэя, вынужденная вассальная клятва Императора Амаро, и королевский выкуп, о которых классическая «Сказка о безрассудной принцессе Гармсиль» рассказывала на языке Султаната, Гарма и Шема. Да вообще на всех языках.

Но не на языке амаро.

В истории Амаро Император-Победитель Ёмэй не мог быть вассалом Султана, не мог платить дань Султанату...

И хотя умолчание могло продолжаться, казалось бы, бесконечно долго, сама ситуация рано или поздно разразилась бы войной – жадные южане всегда приходят за своим золотом.

***

В прошлый раз, двигаясь с посольским поездом Полномочного Посла Великого Султана, шейха Хайдар`Ибу аш-Араши, Рифейну проделал путь от Насами-каги, единственного порта, открытого для инородцев, до Сихонкина, столицы Империи Амаро, чуть больше чем за два месяца. Для этого надо было пересечь крупнейший из островов Амаро от северного побережья до южного.

Сейчас войска султана шли этим же путем, и опережали Рифейну примерно на те же два месяца.

Но Рифейну не торопился.

Он планировал попасть в столицу к сезону цветения сакур. По всем расчетам выходило, что к этому времени армия Султаната достигнет столицы и уже произойдет решающее сражение между войсками Императора Амаро и южанами, а войска северных кланов только высадятся на столичный остров Сихон-нима.

И потому бродячий сказитель с учеником останавливались на два-три дня в городках и больших деревнях, где были рады их послушать, иногда задерживались и подольше – на местные праздники или по приглашению. А потом неторопливо брели пешком между телегами торговых караванов. Война - войной, но совсем замереть жизнь не могла...

Но так было лишь до тех пор, пока их дорога не уперлась в мертвые стены замка Йотуномия - следующего "опорного" замка после Акамагасэки на пути к столице, главного замка одноименного горного края.

Замок был мертв. Ворота закрыты, обтрепанные флаги колыхались ветром на башнях, а замок и посады безмолвны и неподвижны. Ни замок, ни слободские строение не были разрушены - попросту мертвы и издалека смердели мертвечиной, как разрытая могила.

Мощеная желтым камнем дорога, которая раньше вела к воротам замка, лежала пыльной замусоренной лентой – а идущие караваны обходили безмолвный замок по неудобному косогору, на котором оскальзывались ноги и конские копыта, а повозки опасно кренились.

Границу смерти показывали сухие трупики воробьев и грызунов, и полоса пожухлой травы, к которой никому не хотелось приближаться.

На глазах у путников неосторожная птица, беспечно порхая, пересекла эту незримую границу. Жизни ее хватило буквально на пару взмахов крыльями. Беззаботная птаха рухнула на землю и осталась лежать недвижима.

Спутники по торговому каравану рассказали потрясенному сказителю, что это злодеяние – дело рук вторгшихся варваров. Когда здешний князь отказался сдать замок и открыть проход через долину, вражеский военачальник дал ему время на размышления до заката.

А в темноте город накрыло неведомое темное волшебство.

Что произошло – не видел никто, но замок умер не сдавшимся, а город – запертым.

А поутру армия завоевателей ушла дальше, даже не пытаясь проникнуть в город или разрушить его. Так разбойник бросает у дороги невинную жертву, у которой даже нечем поживиться, и идет дальше.

Угрожающие свидетельства темного колдовства заставили Рифейну изменить скорость путешествия – теперь у него возникла необходимость догнать южан и раскрыть тайну секретного оружия до того, как Дети Волка столкнутся с султанцами.

***

В отличии от Рифейну, шейх Хайдар`Ибу аш-Араши очень торопился с самого начала.

Ему не нравилось путешествие, ему не нравилась ни погода, ни каюта на корабле, ему не нравились виды Амаро, открывающиеся из окошка то кареты, то портшеза (дороги в империи Амаро были таковы, что упряжку уж точно не погонишь) – и потому посол предпочитал скорее раскачиваться в носилках, чем в скрипучей душной коробке на колесах.

Лесные дороги уроженцу саванны казались вонючими подземными норами, душными и опасными. Долины, порезанные на лоскутки полей, оскорбляли обоняние шейха запахами болота и гниения. Крестьяне, кланяющиеся по обочинам богатому посольскому поезду, сопровождаемому воинами Императора, не заслуживали взгляда - плоскомордые уроды в вонючих обносках.

Полномочный Посол торопился – торопился увидеть Императора Амаро, торопился исполнить службу, порученную Венценосным Султаном, и торопился вернуться обратно, в Лубмасту, с несомненным триумфом. Всеми мыслями своими шейх аш-Араши был уже в рукоплещущей ему Лубмасте – не успел он еще покинуть ее.

***

Император назначил прием султанскому послу в День Падения Лепестков, но надменному шейху было даже не понятно, какая честь оказана ему. Какое ему дело до условностей дикарей, если он привез Слово Богоподобного Султана!

Поднимаясь по длинной лестнице к Высокому Дворцу, шейх лишь сопел и ругал про себя бесконечные ступени. Никакого трепета и волнения он не испытывал.

Он, великий Хайдар`Ибу аш-Араши, шейх клана Араши и Полномочный Посол Великого Султана, принес слово своего господина еще одному варварскому правителю. Пусть этот "император" нищих и голодных островов трепещет в ожидании, что же за весть прислал ему Великий Султан.

***

Рифейну, вместе с остальными слугами, смотрел в спину послу, удерживая под уздцы первую пару лошадей парадного посольского выезда. Каждый золотой завиток, каждый медный гвоздь на роскошной карете сияли ярче солнечного света, демонстрируя богатство Султаната.

Площадь у Высокого Дворца была вымощена простыми плитами серого туфа, меж которыми, стараниями искусных садовников, рос нежный, ярко-зеленый мох. Вокруг площади теснились старые сакуры, которые, несмотря на возраст, были по самую вершину усыпаны благоухающими цветами. Кто бы знал, каких усилий стоило сохранить эту атмосферу цветущей гармонии на этом месте, где во времена императора Ёмэя вместо дворца стоял лишь легкий деревянный павильон.

Золоченая карета, запряженная четверкой белоснежных лошадей под златотканными попонами, смотрелась здесь как яркий, но глупый петух, среди соколиного двора.

Именно это сравнение пришло в голову Рифейну, когда он метнул давно заготовленное проклятие в спину проходящего мимо посла.

Эх, как жаль, что не удастся увидеть своими глазами эту вершину посольской службы шейха Хайдар`Ибу аш-Араши! Но не место слугам посла на встрече с