Охромевший вождь сразу сильно потерял в скорости. Да и внешне как-то сьежился и усох, хотя быстрота ударов осталось прежней. Но теперь он уже не опережал Рифейну, а сам с трудом успевал защищаться. И теперь Рифейну, явно превосходивший едока в опыте схваток с разными противниками, имел преимущество.

Но Рифейну не торопился, хотя уже мог пару раз достать Жалом. Ему хотелось заполучить эту душу, это слепок знаний и памяти вождя неведомого народа. Разных уродов хранил он в себе, но откровенных людоедов всё же не было.

И вот на коротком выпаде он неожиданно прошел в нижний уровень, удачно кольнул чуть выше колена – а замершего на краткое мгновение от боли едока тут же чиркнул поперек живота буквально на пол-пальца ниже кирасы, между ее краем и боевым поясом.

Вождь обхватил живот, от невыносимой боли рухнул на колени, не выпуская меча и с ненавистью глядя на победителя.

- Кто ты? – с недоумением повторил он.

- Скоро узнаешь, - ответил Рифейну и выбил меч из слабеющей руки.

***

Забрать слепок души – секундное дело. Проверив мертвецов и отбросив меч, Рифейну с некоторой горечью глянул на брошенное оружие – но не стал отягощать себя трофеями.

Подхватив свою поклажу, и вещи так и не пришедшего в себя Йосу, он взвалил мальчика на плечи и ринулся в ту сторону, откуда шли едоки. Он надеялся, что там он найдет дорогу…

***

Йосу пришел в себя только к вечеру.

Рифейну боялся, что мальчика ударили слишком сильно – но оказалось, что его просто опоили сонным зельем.

Людоеды любили свежатинку.

- Как мы спаслись, учитель? – слабым голосом спросил мальчик.

- Не знаю, Йосу. На Едоков кто-то напал в лесу – а я не стал выяснять, кто победит.

И ученик принял такое объяснение…

***

Глава 14. Полотнище замысла

Глава 14. Полотнище замысла

После нападения Едоков Хоити-Рифейну и Йосу вынуждены были избегать безлюдных дорог и ночевок в лесу. Во всяком случае, именно такое решение учитель сообщил ученику.

Странствующий сказитель с мальчиком-поводырем старались каждый раз пристроиться к каравану местных жителей или людей торговых, либо к кортежу знатных, лишь бы вновь не подвергнуться нападению. Это было необходимо, но неудобно и Йосу и Хоити – но ни один не сказал другому об этом, хотя каждому из них эта необходимость причинила свои неудобства.

Йосу лишился еженощных занятий, которые Большой и Малый безжалостно устраивали ему в самые сонные предрассветные часы, когда беспечный пьяница Хоити дрых недвижимой колодой. Традиция этих занятий возникла сразу же, как только живые мечи пустились в путь с их новым хозяином. "Мы то умны и искусны, - заявил Большой с неподражаемым апломбом, - но и тебе надо уметь хотя бы за рукоять держаться и в ногах не путаться!"

С Малым в руке Йосу тренировался в блоках и отражениях – а Большой раз за разом атаковал с мастерством, которое может приобрести только меч, побывавший в руках самых ловких мечников минувших поколений. До контратак дело еще не доходило, но укреплялись и развивались плечи и запястья будущего воина, да и ноги начинали увереннее танцевать рисунок схватки.

Вошедшая в раж троица иногда оглядывалась на спящего Хоити, и успокаивалась.

Но из-под полуприкрытых век "спящего" певца за тренировками приглядывал Рифейну – и находил это наблюдение весьма полезным для себя, дивясь тому, как по-разному выглядят фехтовальные решения для мечника и для меча. Оттого и не удивлен был Рифейну в схватке с едоками своевременной помощью посоха Йосу, под обликом которого скрывался Большой.

Но лишение возможности наблюдать за развитием Йосу было лишь малой толикой неудобств Рифейну.

Рифейну не нравилось быть постоянно окруженным людьми. Это держало его в напряжении, требовало сосредоточенного внимания – особенно после нападения, не давало полноценного отдыха. А Хоити находил пребывание в толпе совершенно естественным и комфортным, ничуть не смущаясь тем, что даже отправление телесной нужды происходит на глазах людей.

Кроме того, у Рифейну была еще одна причина желать уединения: ему хотелось «побеседовать» с душой вождя Едоков, узнать больше об этом странном народе. Но сделать это в лесу он не успел, а в съёмных комнатах опасался, чтобы не раскрыться перед Йосу, который спал не по-детски чутко. Да и ночевать с учеником в отдельных комнатах таверны – выглядело не по карману бродячему певцу. Они не то, что на двоих комнату не брали, ночевали обычно в общей…

Находясь в маске Хоити, в самой гуще простых амаро, Рифейну постоянно удивлялся про себя различиям между народами. Вроде бы в мелочах, но увиденное выворачивало наизнанку многие привычные вещи. Как, например, привычка гребца-амаро сидеть лицом к носу лодки.

Даже отношение к счастливому избавлению от Едоков…

На Севере говорили «Молния в один дуб дважды не бьет» и северянин решил бы, что угроза Едоков более не важна. Кстати, житель Степи принял бы такое же решение.

А в Амаро сразу вспоминали поговорку, что «одинаковые камешки падают рядом» и пуще прежнего опасались бы безлюдных дорог и путешествия в одиночку. Ведь случилось что-то, что один раз притянуло это несчастье – и если продолжать поступать так и дальше, то снова притянет это несчастье да ещё и в утроенном размере.

Но различия во взглядах на мир простирались намного глубже.

В Империи Севера и в Степи (оказывается, по сравнению с амаро, исконные враги были очень похожи) завидным уделом почиталась судьба вождя и героя, возглавившего род, прославившегося в веках. Власть, внимание женщин, множество потомков и богатство шли лишь потом в «списке желаний».

Амаро же почитали идеалом тихую и скромную размеренную жизнь в кругу семьи, оставляющую время и на молитвы богам и на простые человеческие радости. А обязательства правителя, судьи, вождя воспринимали тяжким трудом, жертвой со стороны человека, нагруженного обязанностями. Отягощение бременем правления и ответственности вызывало сочувствие окружающих и обязательно должно было заслужить милость Богини при следующем перерождении. При условии победы над искушениями и надлежащего исполнения своих обязанностей...

Для тех же, кто потакал своим порокам и превращался в "беззаконного правителя", у Богини были свои сюрпризы. Очень