Оттого тех, кто поднимет оружие против Детей Волка, будет меньше чем один из тысячи амаро. И это не считая женщин, детей, стариков и увечных.

Понятно, члены императорского рода не примут над собой власть Детей Волка. Они вообще ничью власть над собой не примут. Тем хуже для них. Народу Волка не впервой орошать руки кровью.

Когда Богиня лишила Императора поддержки, сразу было понятно, что роду не выжить. Да и Богиня не могла поступить по-другому, коли наследники Императора Ёмэя решились преступить клятву.

Императорские чиновники?

Эти привыкли к выгоде. Пообещай им, что они сохранят власть и богатство - и они будут готовы служить. Покажи им поддержку Богини - и они свою измену превознесут как мудрость и верность богам. Ибо власть Сына Неба ничто перед властью Богини.

Жрецы?

Для них выбор Богини не обсуждаем. "Так решила Богиня" - и этим всё сказано. У жрецов вообще все просто - хотя и мнят они себя сильно мудрыми. А на деле? На деле в голове у жрецов все примитивно, параллельно и перпендикулярно, как доска для игры в "белое-черное".

Всё, что по воле бога — Добро, супротив — Зло. Нет греха худшего, чем богоборчество - ибо это неверность богу. Все остальное — убийство, кровосмешение, воровство, насилие — даже не грехи, а так — прегрешения, "слабость человеческая". Но кого они при этом избирают своим богом, на кого указывают своей пастве? Вот, Султанат поклоняется бессловесному прожорливому корнеплоду и его ярким лепесткам. Как, интересно, они понимают волю божественного овоща? То ли дело Первый Предок, слова и повеления которого ясны и понятны. Вот это Истинный Бог, да славится Имя Его! Или Единый...

Воинское сословие?

Это единственные, кого стоит принимать во внимание в этой войне.

Для воина жизнь это честь, а честь это верность. Но эту верность воин вручает сам собственной клятвой. А как это происходит на деле, Рифейну уже видел в замке Акамагасэки. Лишь самые старые из военачальников последовали за Князем. И было их общим числом менее десятка на тысячу. Остальные слуги и воины склонились под руку Скульптора.

Так и должно было быть, так и будет. Иначе не было бы в истории Амаро правления Военного Совета, который сохранял жизнь Императору лишь потому, что так желала Богиня.

Кроме того, именно воинское сословие проредят "две волны", которых на самом деле будет три...

На этой мысли Рифейну самодовольно улыбнулся.

Когда-нибудь совершенное им войдет в легенды - и учебники стратегии для повелителей царств!

Это ли не вершина мастерства стратега: сделать из старой сказки повод для войны, заставить гневливый Султанат бросить армию за два моря, чтобы низвергнуть вассала, нарушившего клятву? Дать султанским войскам опрокинуть армию Императора — а потом и армию северных кланов, мечтающих возродить власть Военного Совета после того, как Император падет от рук пришельцев — оттого и не торопились на соединение с Императором военачальники северных островов. А потом Рифейну планировал объединенными силами Степи и Архипелагов снести и обессиленную армию южан, оказавшихся так далеко от родных берегов (и отрезанную от уже захваченных и уничтоженных флотов), и взять всю страну Амаро под руку Народа Волка.

И хотя многим из этих планов лишь предстояло свершиться, Рифейну был спокоен — на их стороне Великий Волк, Единый и Богиня!

Что может пойти не так?

***

В этот момент над дорогой стремительно прошуршало что-то большое и массивное. И в следующее мгновение обрубок тяжелого бревна, обмотанный лианами, врезался в грудь задумавшегося Рифейну, выбивая из него разом и дух и сознание...

***

Глава 13. Едоки

Глава 13. Едоки

Очнулся Рифейну в «позе оленя».

Между связанными запястьями и коленями был продет свежесрубленный древесный ствол, на котором Рифейну и раскачивался головой вниз. Грудь немилосердно болела, и каждый вдох отдавался болью в грудине.

Рифейну дернулся было, но тут же расслабленно повис, не открывая глаз. Оповещать окружающих о том, что он пришел в себя, было неразумно…

И тут же с осознанием ситуации нахлынул гнев и злость на самого себя. Он, Рифейну ри-Мигаш, Повелитель Степи и Волк, позволил застать себя врасплох!

Позор!

И позор, возможно, смертельный…

Единственное, что могло хоть как-то объяснить невозможную оплошность – это маска пьянчуги и разгильдяя Хоити. Этот не просто играл слепца, он не нашел бы дорогу к кабаку, если б ему не указывали пальцем. Когда, при жизни, Хоити начинал говорить, то не успевал думать, а если задумывался - то спотыкался на ходу.

Сама же личность Рифейну, чье воинское искусство было превосходным, могла лишь «одним глазком» приглядывать за реальностью из-под надетой маски.

И сейчас именно убийца Рифейну старался из-под опущенных век узнать как можно больше о том, что случилось, пока он был без чувств…

***

Но в первую очередь нужно было понять, каковы повреждения, сможет ли это тело сражаться, насколько успешно.

А сражаться Рифейну собирался в ближайшее время.

Лучшее время для побега – как можно раньше.

Повязка, засаленная и потрепанная, которая привычно покрывала глаза сказителя, была непроста – сквозь нее он видел почти так же хорошо, как без нее, а вот собеседник был спокоен и уверен в себе, потому что общался с безобидным слепцом.

Но повязка пропала и яркие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву, явственно били по глазам. Надо было терпеть, чтобы не морщиться и не выдать себя. Кисти, перетянутые веревкой и передавленные палкой, Рифейну не чувствовал, зато растянутые локти и плечи болели вовсю – но это лишь порадовало. Раз руки чувствуют боль - они могут двигаться. Бить можно не только кулаками – и Рифейну отлично владел и локтями и предплечьями. Ноги вообще чувствовали себя в порядке, несмотря на связанные колени и лодыжки. Грудь болела, но можно было надеяться, что ребра целы.

Теперь пришло время прислушаться и оглядеться…

***

И вот тут Рифейну ждало неприятное открытие.

Он почти не слышал шагов тех, кто нес на шесте его раскачивающееся тело. Ни разговоров, ни лязганья оружия, ни шелеста одежды или шлепков листьев по телам, ничего. Те, кто похитил его, скользили по лесу как