Шрифт:
Закладка:
Тея отпускает ладонь тети Неллы – и идет навстречу своей судьбе.
* * *
Стоя у камина, Якоб набивает трубку табаком. Корзинка с нетронутыми ореховыми вафлями Корнелии стоит на низком лакированном столике. Мужчина поворачивается к Тее и с улыбкой кланяется. Девушка приседает в реверансе. Закрывая дверь, она видит, как тетя Нелла опускается на стул, с которого Тея только что поднялась, и обхватывает голову руками, словно это тяжелый камень. Тея быстро захлопывает створку и поворачивается к Якобу. Ей кажется, что не она – главная героиня сцены. Как будто она подсматривает за происходящим с каминной полки, прячась за склянкой ананасового пюре.
– Старая церковь, – говорит Якоб вместо приветствия. – По словам вашей тети, вы бы хотели обвенчаться там?
Ван Лоос делает паузу, ожидая, что она скажет что‐нибудь. Потом продолжает:
– Это чтимое здание.
Обычно Тея за словом в карман не лезет, но на сей раз молчит. Они с тетей даже не обсуждали церкви. Девушка делает глубокий вдох, собираясь с силами.
– Старая церковь – подходящее место. Так что – да, сеньор, там, – наконец говорит она. – Мы обвенчаемся.
Якоб снова улыбается и делает глубокую затяжку.
– Так и будет. И называйте меня Якоб.
Тея прирастает к месту.
– С момента, как я вас увидел… – начинает Якоб, кладя руку на каминную полку. Он подходит к корзинке с вафлями и приподнимает ткань, которой она накрыта. – Тея, вы не похожи на других девушек.
– Что вы имеете в виду?
– Вы бесконечно совершеннее.
Тея желает, чтобы он перечислил ее так называемые превосходства, разложил по понятным разделам. Думает обо всех Элеонор и Катаринах этого города и гадает, почему именно ее Якоб считает непохожей на других. Возможно, она побаивается его ответа, потому что он уходит своими корнями в суровую почву.
– Проходите, присаживайтесь, – властно произносит Якоб.
Тея подходит к дивану и садится на краешек. Рядом она видит след на бархате, который оставила ее тетя.
– Думаю, мы с вами будем счастливы, – говорит Якоб. – На самом деле, я писал о вас своей матери.
Тея удивленно вскидывает брови:
– Правда?
– Я рассказал ей о красивой молодой девушке, оставшейся без матери, с которой познакомился на балу и которая была единственной изюминкой этого скучного бала. Мама была очарована. Она хотела знать о вас все.
– И вы ей рассказали?
Якоб снова затягивается трубкой.
– Не все. Некоторые вещи лучше оставить для личного знакомства.
Тея задается вопросом, будет ли мадам ван Лоос считать ее совершенством, как и сын?
– Она посетит свадьбу?
– Очень на это надеюсь. – Якоб выпускает струю голубоватого дыма. – Я напишу ей в ближайшее время. Она так долго ждала, пока я найду себе невесту. И теперь этот момент наконец настал.
В воображении Теи возникает образ мадам ван Лоос. Раньше она о ней даже не задумывалась. Тея вцепляется в спинку дивана. Что она натворила?
– Как вы думаете, когда лучше освятить наш брак? – спрашивает Якоб.
Тее не нравится слово «освятить». Она не хочет, чтобы святые на витражах за ней наблюдали.
– Надеюсь, очень скоро.
– Думаю, трех недель будет достаточно, чтобы оформить все бумаги и объявить о нашем намерении вступить в брак. Я принесу клятву верности вам, а вы – мне, и будет приглашен пастор. – Якоб делает паузу. – Девятое июня – благоприятный день.
– Действительно?
– День рождения моей матери.
– Может быть, стоит жениться в другой день, Якоб?
– У нее было много дней рождения. Почему бы не сделать ей подарок, чтобы она увидела, что я наконец женат?
Тея улыбается, несмотря на приступ тревоги.
– А потом мы будем жить в этом доме?
– Мы можем жить здесь, если вам так хочется, – отвечает Якоб. – Или в Лейдене.
– Или далеко-далеко отсюда? – Якоб смотрит с удивлением, и Тея осекается. – В театре, кажется, вы говорили, что хотели бы увидеть жаркие страны.
Якоб снова затягивается трубкой и выпускает дым. Несмотря на величественные размеры комнаты, воздух вокруг дивана начинает сгущаться.
– Говорил. Но разве вы не сказали, что другие страны вам не нужны, потому что вы видели пальмы в своем сердце?
Палец мужчины замирает близко к платью Теи, ровно напротив сердца. Девушка сглатывает, не зная, из-за чего волноваться больше. От того, что Якоб запомнил ее завуалированное признание в любви к Вальтеру, или от близости его руки. Тея думает о кончиках пальцев Вальтера, которые ласкали ее тело, поднимались и опускались по декорациям, создавая другой мир, настолько реальный, что она могла бы войти в него. Вальтер выглядел бы неуместно в этой идеальной комнате в своем рабочем халате, с растрепанными светлыми волосами и испачканными краской ногтями. Она думает о его языке у себя между ног и стискивает бедра под юбками. Она вспоминает его, склонившегося над колыбелью.
– С тех пор я изменила свое мнение, – отвечает Тея. – Я была бы рада уехать.
– Что ж, – наклоняет голову Якоб, – я знаю многих, кто смог бы нам помочь. В конечном итоге я хотел бы жить рядом с матерью. Она стареет, и ей понадобится наша помощь. Но есть много мест, куда мы можем поехать, прежде чем возникнет такая необходимость.
– Прекрасно, – опускает подбородок Тея, хотя к наличию стареющей матери она явно не готова.
Она задается вопросом о собственной матери, которая никогда уже не состарится, и прикидывает, есть ли другие карты в сундуке Марин Брандт на чердаке. Теперь нет нужды их продавать – и можно отправиться в настоящее морское путешествие. Может произойти и кораблекрушение – не на картине, висящей на стене, а настоящее. И Якоб погибнет вместе с ней.
Тея улыбается. Ее мысли витают повсюду.
Якоб откашливается:
– Вы не та невеста, которую выбрал бы каждый мужчина в этом городе.
Слова резко возвращают Тею к действительности. Она молчит. Даже в клубах табачного дыма Якоб некрасив. Он не возбуждает ее и не отталкивает. Просто мужчина с деньгами и связями, которого, по мнению тети Неллы, Тея могла бы уважать и ценить.
Девушка держит рот на замке. Язык за зубами. Она не говорит того же в ответ, но в глубине ее глаз эта мысль написана красной краской Вальтера: «Что ж, Якоб Такой‐то, и ты не тот жених, которого могла бы выбрать каждая женщина в этом городе». Люди говорили
