знаешь, что на меня уже нападали.

— Я помню, ты говорил в интервью… Сочувствую.

— Не нужно, — отмахнулся Макс. — Все, что я пережил, будем считать важным опытом. Зато эта история упростила мне получение оружия. У нас ведь теперь много друзей, знаешь ли! А то, что эти утырки устроили сегодня… Я понимаю, что ты не в восторге.

— Это еще мягко сказано! — поежилась Ника.

— Но ты лучше думай о том, что они в отчаянии, иначе они бы не пошли на такое. Мы здорово прищемили им хвост — и прищемим еще больше! А пока давай вызовем эвакуатор. Зато теперь я смогу провожать тебя уже открыто, до двери, а не стоять во дворе и ждать, пока в твоих окнах загорится свет. Видишь? Всюду плюсы.

Ника кивнула и улыбнулась так, чтобы он не видел. Ее больше не трясло, дрожь быстро унялась, однако отстраняться Ника не спешила, здесь и сейчас ей было хорошо.

Какой все-таки странный выдался день…

* * *

Сколько раз она пожалела, что влезла в это дерьмо? Сто? Нет, больше, пожалуй. И сколько бы Марина Сулина ни напоминала себе, что это непрофессионально, лучше от этого не становилось.

Мечта у нее теперь была одна и очень простая: собрать чемоданы и свалить. Но — нельзя. Марина уже слышала о тех организаторах, кто, как и она, пытался выйти из игры. Нет, никто их не убивал, но и долго они не жили. Мистика просто.

Так что ей приходилось оставаться на месте, она слишком глубоко увязла. Ей даже нельзя было показать свое недовольство. Руководитель, который впадает в истерику, — печальное зрелище и верный знак грядущего провала. Поэтому со своими подчиненными она разговаривала спокойно, хотя Марине хотелось придушить их голыми руками.

Она с печалью признавала, что адекватных людей рядом с ней оставалось все меньше. Взять хотя бы Аллу Югову — в прошлом неудачницу, а ныне — популярную медийную персону. Писательницу. Преподавательницу. Кем она там еще представляется?.. Не важно, все это ложь, просто сделанная очень похожей на правду стараниями «Белого света». Люди слабо представляют, как легко раскрутить любую бездарность, если вложить в это достаточно средств.

Алла подкупала разве что своей фанатичностью. На ее пламенные, но абсолютно бессмысленные речи хорошо велась сентиментальная часть женской аудитории. Правда, теперь эта аудитория сузилась до самых верных адептов, потому что все остальные не могли долго смотреть на нервную, вечно дергающуюся Аллу. Однако такие люди, те, которые были с «Белым светом» с самого основания, все равно оставались полезны.

Марат Ковальчук — совсем другое дело. Нет, он тоже с основания, но он в тени. Марина ведь сама его привела когда-то! Очередная ошибка, очередной повод для сожаления. Марат не принимал замгарин, но от этого становилось только хуже, потому что гадил он вполне осознанно. Ему не нравилась политика, которую проводила Марина, ему казалось, что самый короткий путь к победе — через кровь. Алла, милая немолодая преподавательница, с восторгом его поддерживала.

— В ближайшее время не высовывайся сам и зверинец свой не выпускай, — велела Марина.

Ковальчук, как она и ожидала, не спешил подчиняться.

— С чего это? Сейчас каждый день на счету, мы не можем вот так подставляться!

— С того, что ты новости видел? Они с удовольствием смакуют твою жалкую попытку поймать ту редакторшу! Как можно было устроить это, не посоветовавшись со мной?

— Да нет там большой проблемы, — усмехнулся Марат. — Да, с девкой облом вышел. Но та шумиха… На наших она не влияет. На видео четко видно, что напали на нее пасты.

— Марат, ты идиот? — не сдержалась Марина.

— Почему сразу идиот? — взвилась Алла. — Очень хорошая логика, по-моему!

Ясно с ними все, спелись. Плохо. Но что с этим делать — она пока не знала, Ковальчук обрел слишком большую власть в «Белом свете», убрать его будет куда сложнее, чем Антошу Мамалыгу… хотя бы потому, что Мамалыгу убирал он.

— А нам сейчас не нужна хорошая логика, которая всем нравится, — терпеливо пояснила Марина. — Нам нужен трезвый взгляд на вещи.

— Так это очень трезвый взгляд! — указал Ковальчук.

— Не очень, не обольщайся. Наших ни в чем убеждать и не нужно, они и так верят, что мы все хорошие, а мир к нам необоснованно враждебен. Борьба идет не за них, а за тех, кто еще не определился. И вот они как раз достаточно умны, чтобы понять, что мы можем стоять за этим. Такие методы нас не красят!

— Так нас ничего уже не красит. Мои люди устали отсиживаться по лавкам, столкновения на улицах пора выводить на новый уровень.

— Ни в коем случае. Агрессивные столкновения, на которых льется кровь, пугают наших адептов, даже самых верных из них.

Тут Марина чуть преувеличила, но не слишком. Напугать самых верных адептов было проблематично, замгарин завязал им мозги в такой тугой узел, что любую их реакцию сложно предсказать. Но страха не будет, нет, агрессия куда более вероятна… Другое дело, что агрессия эта не поможет.

Нужно было признать: адепты были слабыми. Те, кто шел в «Белый свет», изначально не могли похвастаться идеальной спортивной подготовкой, они были созданиями, взращенными светом от монитора компьютера. А теперь долгое воздействие препарата их окончательно ослабило, многие не могли взять в руки ничего тяжелее ноутбука.

К тому же некоторые глупели. Одни сохраняли прежние интеллектуальные способности даже при активном и долгом приеме замгарина, но таких было мало. Были еще «середнячки», которых замгарин как таковой не отуплял, просто они теряли все интересы, кроме борьбы, и это приносило предсказуемые плоды.

Однако довольно большая группа адептов стремительно глупела, это показывали тесты, которые украдкой подсовывала им Марина. Она указала это в своем отчете высшему руководству и запросила пояснение. Ответа по-прежнему не было. Судя по всему, разработчики замгарина и сами не знали, на кого и как повлияет их творение, они двигались вслепую.

— Так что мы тогда будем делать? — поинтересовался Марат. Спокойно так поинтересовался, дружелюбно почти. Его выдавал разве что взгляд, направленный на Марину… на друзей так не смотрят.

— Будем делать, что делали. Устраивать протесты, но исключительно мирные — по позиционированию. К полноценному противостоянию мы пока не готовы.

— А когда будем готовы? — снова встряла Алла. — Мы не можем позволить себе ожидание, нас остается все меньше! Те, кто есть, оказываются за решеткой или в больнице. А новые не приходят, вот что страшно! Я разговаривала с нашими распространителями, да и отчеты бухгалтерии это подтверждают… Продажи замгарина стремительно падают!

— Я тоже видела эти отчеты, не