Шрифт:
Закладка:
— Мы действовали исключительно в интересах «Белого света»!
— А получилось, что получилось. Вы меня услышали. Центр добро на вашу игру в войнушку не давал.
Волшебное слово «Центр» все еще действовало: заткнулись они сразу и оба. Марина не зря ведь это слово выбрала! На самом деле называть создателей замгарина единым Центром было неверно, но какая разница? Марат и Алла не должны знать всю правду, им не положено. Куда важнее то, что упоминание «хозяев над хозяевами» все еще могло держать их на коротком поводке.
Но это пока. Марина понятия не имела, сколько это продлится.
— Вопросы еще есть? — строго осведомилась она. — Или все понятно?
— Понятно, — буркнул Ковальчук.
Алла даже ответом ее не удостоила. Она подскочила с кресла, нервно, как всегда, и первой поспешила к выходу. Марат последовал за ней.
Когда они оба ушли, Марина позволила себе откинуться на спинку кресла и прикрыть глаза. Выдержала. Сегодня — выдержала. Но о том, что будет завтра, она старалась не думать.
* * *
Макс теперь просыпался в прекрасном настроении, а такого с ним не было уже давно. Даже до смерти Франика… Потому что сын с ним не жил. Те времена были мутными от алкогольных паров, нестабильными и какими-то безнадежными. Потом легче не стало, а теперь… Теперь причин для радости у него хватало.
Он чувствовал, что делает нечто по-настоящему важное. Люди верили ему! Они наконец говорили то, что думают и что их приучили не говорить. Конечно, улицы все еще были полны этих, серых… Но серые и сами понимали, что это уже не их территория. Они — просто гости, которым рано или поздно придется уйти. По крайней мере, так казалось Максу.
Хотя нельзя сказать, что дело было только в работе. Нет, работа — это все-таки вторая причина, по которой он был счастлив.
Главной, пожалуй, стала женщина, лежащая рядом с ним. Она еще спала, и Макс не шевелился, чтобы не разбудить ее раньше срока. Ему нравились такие моменты между ними — неподвижные и мирные. Когда можно просто наблюдать и видеть ее безмятежность, а можно в любой момент коснуться губами ее плеча, такого близкого, чуть тронутого золотистой россыпью веснушек. Можно чувствовать ее запах, дышать ею…
Ника была его первым настоящим достижением, Макс осознал это не сразу, но все-таки осознал. Раньше женщины сами вешались на него, добиваться их было не нужно — скорее, отбиваться. Так он получил в жены «золотую девочку» Эвелину. Так в его постели оказалась наглая и красивая Женя. Но с Никой так бы не получилось.
Когда она только появилась в его жизни, он был насторожен. Макс действительно ей не верил, не готов был, только не после истории с Женей. Он и не думал, что эта рыжая девица станет играть хоть сколько-то важную роль в его жизни.
Ника не навязывалась, он сам почувствовал, что хочет узнать больше, разобраться, что скрывается за ее задумчивым и чуть печальным взглядом.
Поэтому он и начал провожать ее. Просто однажды Макс осознал, что ему не все равно… В их команде были другие сотрудницы, которые жили в одиночестве, и они бы точно не отказались от его помощи. А он не хотел. С ней все вышло по-другому, до него попросту дошло, что он не будет спать этой ночью, если не убедится, что с ней все в порядке.
В первые дни он чувствовал себя непередаваемо глупо — малолетний сталкер, честное слово! Утешало лишь то, что о его импровизированном рыцарстве никто не должен был узнать, даже она. Потом он привык, и поездки следом за ней стали частью рутины. Ну а когда случилась та история с нападением, Макс благодарил всех известных ему богов за то, что не поддался гордыне, не отступил, был рядом в нужный момент.
Это не значит, что сразу после того случая Ника сама рухнула ему в объятия и дала добро на любые действия. Просто она чуть потеплела в своем отношении к нему. Теперь она без сомнений соглашалась с ним пообедать, принимала от него кофе по утрам и сама спрашивала, во сколько они встретятся возле его машины после работы — ее автомобиль до сих пор не починили.
Конечно же, об этом начали шептаться. Макс ни с кем не спорил. Он хотел, чтобы Ника поняла намеки — если не его, то толпы.
Его порой самого раздражало то, как он сдерживается с ней. Женю он бы давно затащил в подсобку — и вопрос решен! Но что-то подсказывало ему, что с Никой так нельзя. Да и времени на это было не так уж много: он становился все более востребованным.
Он думал, что Ника просто живет в своем мире и не замечает ничего вокруг. Но в один из дней, когда он проводил ее до двери квартиры и сразу же собирался уйти, как всегда, Ника перехватила его за руку и тихо сказала:
— Останься.
Она ничего не добавила, смотрела на него этими своими зелеными, прозрачными, будто стеклянными глазами. Ей и не нужно было говорить, что она зовет его не на чай.
Макс удивился, но пошел с ней, позволил себя вести. Ему было любопытно, что будет дальше. Ника была закрытым миром, в который его допустили впервые.
В закрытом мире пылали пожары. Это уже потом, когда они встречались второй раз, и третий, и дальше, Макс вернул себе привычную роль лидера. Но тогда, в тот неожиданный вечер, все получилось по-другому. Уходило напряжение последних дней, уходили сомнения, страхи, вина и горечь. Не хотелось больше думать и оборачиваться назад, искать те пути, которые приводили к другим людям. Если дальше — то с ней, и этого будет достаточно.
Это не значит, что потом они долго обсуждали, что произошло, смеялись над своей нерешительностью и строили планы. Они вообще не говорили до утра, да и утром, за завтраком, общались так, будто давно уже жили вместе. Он отвез ее на работу. Вечером того же дня он вошел в ее дом уже без вопросов и приглашения, а Ника еле заметно улыбнулась.
Все просто взяло и сложилось само собой, однако Макс не собирался воспринимать свой успех как должное. Все тот же инстинкт, который и раньше вел его вперед, подсказывал: если она почувствует,
