Почему я это делаю? А что, если я не буду передавать себе письмо? Что, если я открою дверь и остановлю себя, не дам подняться наверх и стать жертвой Даниэля Аллена? Что, если я воспользуюсь этим странным течением времени здесь и изменю собственную историю? Ключ от двери был у меня в кармане.

Нет, мне нельзя так поступать. Именно последовательность действий, которую я совершил в психушке и позже нее, привела меня сюда. Как бы странно ни шло здесь время, в объективной реальности оно идет обычным образом. А значит, если Фил уже ранил меня из пистолета, то я не смогу этого предотвратить. Пусть другой я проживет дальше свою судьбу, а я должен вернуться к моей задаче. Хоть мне и хотелось проверить, к каким последствиям в субреальности приведет временной парадокс, я подавил в себе это желание:

— Просто возьмите конверт, господин Вильфрид! Идет? Мне нужно убедиться, что вы его получили и всё!

Конверт исчез под дверью. Другой я забрал его, я хорошо помнил, как это произошло. Забавно, что я тогда не узнал свой собственный голос!

— Вот так! Хорошо! Всего хорошего, господин Вильфрид! — сказал я на прощанье и пошел прочь от двери. Мне нечего делать в моей квартире, я знаю, что происходит там сейчас. Я предоставлю другому мне право решать его проблемы, он справится сам. А мне нужно вернуться к поиску Фила. Я услышал шаги сзади. Что, еще один я? Из будущего? Ну что же, давай поговорим! Я развернулся и пошел назад.

— Вы такой быстрый, господин Ник. Я за вами не успеваю!

— Энн, это ты?

Робот вышел из темноты и предстал передо мной. Настоящая ли это Энн? Субреальность, в которой я нахожусь сейчас, создана с целью сбить меня с толку. Очередная попытка нейронета убедить меня, что я вернулся. Даже мой друг-робот может оказаться фальшивкой, как и Эдвард Дарио в небоскребе. Как мне проверить ее реальность?

— Не узнали меня, господин Ник? Я передвигалась максимально осторожно, чтобы не встретить здесь тех хулиганов. Мне не очень хотелось попасться им на глаза, когда вас не было рядом.

Кто-нибудь в нейронете знал историю моего знакомства с Энн? Мог ли искусственный интеллект извлечь ее из моего сознания? По-видимому, нет, ведь если бы мог, то знал бы и все другие мои мысли. Значит, эта Энн — настоящая? Я пытался вспомнить, не рассказывал ли я кому-то в субреальности историю про то, как я спас робота-художника от агрессивных детей. По-моему, не рассказывал. Я не помню. У меня снова провалы в памяти?

— Конечно же, я узнал тебя, Энн. Какой у тебя план?

— Мне нужно предоставить вам все мои записи, сделанные во время вашего интервью, после чего у меня нет никаких планов. Похоже, теперь вы — мой хозяин и друг, господин Ник. Если бы я могла испытывать человеческие эмоции, вроде радости, то я была бы рада остаться в вашем обществе и быть полезной для вас. Считайте, что это нечто сродни существующему у людей чувству долга перед человеком, который спас твою жизнь.

Интервью? Записи? Она что, ничего не помнит? Почему она ведет себя так, словно мы не совершили с ней путешествие в нейронет, из которого теперь пытаемся вырваться снова и снова, попутно освободив из плена всё человечество? Неужели эта Энн не настоящая? Но откуда тогда она знает про ее спасение от хулиганов?

— Хорошо, Энн, иди за мной!

Куда мне идти? Домой? Нет, туда сейчас нельзя. А куда тогда? Я ищу Хитрого Фила, где он может быть? Надо заглянуть в психиатрическую клинику! Придется взять с собой Энн, с которой явно что-то не так. А может быть, она просто притворяется? Что, если мой робот достаточно хитер, чтобы не показывать то, что происходит в его искусственном сознании? Я же притворился, что поверил в реальность этого мира, что мешает сделать роботу то же самое? Надо бы как-нибудь проверить эту догадку, вот только как? Спросить прямо? Если она — шпион нейронета, то я тут же окажусь в психушке. Может быть, Птица была не права, когда говорила, что Ложную Землю создали люди, которые не имели воображения? Я начинал думать, что Ложная Земля создана самим нейронетом для тех, кто захотел отключиться. Большинство верит в реальность этого мира, а те же, кто сомневаются, изолируются от остальных и становятся пациентами психиатрических клиник. Система работает, как часы. На часах была половина десятого вечера. Не самое подходящее время для визита в психушку, но что делать? Я не знал, сколько времени у меня в запасе, и терять его было недопустимо.

Поймать такси и приехать к воротам двора городской психиатрической лечебницы не составило труда. Таксист даже не стал возражать насчет робота-пассажира, хотя у многих предрассудки насчет электромеханических пассажиров с искусственным сознанием еще сохранялись. Эта субреальность была приятной и доброжелательной к ее гостям, и действительно вызывала желание задержаться в ней подольше, а может даже и остаться навсегда. Искусственный интеллект нейронета неплохо разбирался в человеческой психологии.

Таксист не интересовался, зачем человеку и роботу понадобилось выехать за город в психиатрическую больницу на ночь глядя, но это меня не удивляло. Удивляло то, что Энн не задавала на этот счет никаких вопросов. Когда такси уехало, и мы остались наедине, я спросил:

— Что-то ты молчишь, Энн. Раньше ты постоянно задавала различные вопросы. Теперь считаешь, что уже изучила людей достаточно?

— Достаточно, чтобы понимать, когда некоторые вопросы неуместны. Какими бы странными не казались мне ваши действия, господин Ник, я окажу вам всяческое содействие. Люди назвали бы это доверием.

— То есть, ты доверяешь мне, Энн?

— Да, господин Ник. И вы тоже можете мне доверять после всего, что мы пережили вместе.

Что она сейчас имеет в виду? То, как я заступился за нее перед хулиганами, или все то, что мы пережили за наше долгое путешествие по субреальностям нейронета? Пытается ли робот таким способом намекнуть мне, что она — настоящая, и всё помнит? Понимает ли искусственное сознание, что такое намёк? Или же это хитрость нейронета, которая должна заставить меня доверять ей? Но понимает ли искусственное сознание, что такое хитрость?

Ворота были закрыты на массивный навесной замок. Может, попробовать открыть его при помощи творения? Не уверен, что я могу здесь творить, но даже если и могу, то стоит ли демонстрировать, что я осознаю нереальность этого мира? Лучше всё же будет перелезть через решетку. А что делать с Энн? Неуклюжий робот с устаревшими манипуляторами не предназначен для таких задач.

— Нам нужно попасть во двор, Энн, — сказал я. — Я думаю перелезть через решетку. А ты сможешь с этим справиться?

— У меня есть идея лучше, господин Ник! — ответила Энн. — Я могу взломать замок на воротах, и мы пойдем внутрь. Если, конечно, по каким-то причинам вы не хотите просто нажать кнопку домофона у калитки. Хочу заметить, что мы уже находимся в зоне покрытия камер наружного наблюдения, и наши действия в любом случае не останутся незамеченными, какой бы способ проникновения на огороженную территорию вы ни выбрали.

Как много сюрпризов таит в себе мой маленький робот! А про камеры я совсем не подумал. Что сейчас происходит в больнице? Привязана ли она к тому времени, в котором я очутился, или же существует вне его? Не получится ли, что я стану свидетелем событий, которые произошли со мной ранее, а сейчас произойдут с другим мной? Мою предыдущую встречу с самим собой я помню, хотя тогда я, панически прячась в подъезде от своего преследователя, не знал, кто за дверью. Будет ли у меня еще одна такая встреча? По крайней мере, если она и была, то я о ней не помню.

— Так что скажете, господин Ник? — спросила Энн. — Вы подозрительно