Шрифт:
Закладка:
Эла помогла маме убраться в комнате и на кухне и тоже ушла к своим друзьям. Катя пожарила курицу, присела и задумалась. Она знала, что ей предстоит нелёгкий вечер, принимать гостей в те времена было очень трудно. «Правда, Борькины продукты пригодятся», — подумала она. Но сейчас все дела уже были сделаны, и Катя решила тоже отдохнуть. Она недолго колебалась, затем быстро разделась и юркнула под одеяло к мужу. Он, конечно, проснулся.
* * *
Темнело. Ребята, обойдя всех своих знакомых и вдоволь наговорившись, вернулись домой. К этому времени Катя уже встала, оделась в менее поношенное платье и стала готовиться к приходу гостей. Поднялся и Борис. Сладко потягиваясь, он сидел в нижней рубахе и брюках и находился во власти того блаженного состояния, которое у него возникло при возвращении домой. Вдруг он стукнул себя по лбу:
— Ну и дурак же я, набросился на еду, вас всякой ерундой кормил, а о самом-то главном и забыл! Подарки ведь я вам привёз, сейчас… Идите все сюда.
Он схватил один из чемоданов, распорол обивку, отпер его, но прежде достал из кармана своего кителя маленькие золотые часики на браслете.
— Катя, ну иди же сюда! — крикнул он жене, которая почему-то смущённо поглядывала на ребятишек, помчавшихся к отцу, и задержалась на кухне. — Иди скорее, смотри, что я тебе привёз!
Когда она подошла, он торжественно надел ей на руку часы.
— Вот, теперь тебе всё время на ходики смотреть не надо будет!
После этого он вынул из чемодана платье и бельё для старшей дочери, две коробки цветных карандашей, тетради для рисования и раскрашивания и ещё разную мелочь, приятную для девочек.
— А для тебя, Катя, как для хозяйки семьи, остальные подарки в багаже едут, хотя и здесь вот есть, — и Борис указал на большой тяжёлый свёрток. — Это ковёр, большой, в этой комнате он и не уместится. А вот в этом узле столовое бельё.
Ребятишки расцеловали отца, Катя тихонько пожала ему руку и взглянула своими влажными блестящими глазами так, что он был на вершине счастья.
Вскоре стали собираться гости. Некоторые из них, зная положение семьи Алёшкиных, принесли и своё угощение, так что стол получился изобильным. Было достаточно и спиртного, но в этой компании никто особенно пить не любил, и большинство бутылок осталось нетронутыми.
Вечер прошёл в разговорах. Фронтовики Борис и Прянин вспоминали эпизоды своей военной жизни, а те, кто оставался в станице, рассказывали об ужасах, которые им пришлось испытать, когда за станицу велись бои, и о том страшном времени, когда её заняли фашисты.
На следующий день Борис навестил Чинченко, убедился, что тот действительно нездоров, и это удержало Алёшкина от разговора и упрёков, которые он приготовил, так как уже знал, что именно фельдшер относился к его семье и во время оккупации, и особенно после неё, крайне недоброжелательно. Там он встретил и Василия Прокоповича (завхоза больницы), который каким-то чудом избежал мобилизации, и, хотя во время пребывания в станице немцев нигде не служил, а сидел в своей хатёнке, однако, исправно выполнял все приказы старосты, выходил на строительство дороги, моста и т. д.
С приходом немцев как из-под земли вылезли все бывшие сельские богатеи, и первое, что они сделали вместе с румынскими солдатами, это разграбили магазин и склад сельпо, а затем бросились в больницу, чтобы поживиться бельём и другим инвентарём. Конечно, не оставили они в покое и сохранившиеся помещения и имущество завода. Но на заводе при самом активном участии Кати Алёшкиной многое ценное оборудование было заранее спрятано в балках речки Лезгинки и зарыто в землю.
В больнице же Прокопович умудрился куда-то спрятать весь хирургический инструментарий и оборудование лаборатории, которое Борис в 1940 году привёз из Москвы. Сумел он сберечь и часть мягкого инвентаря. Имущество родильного дома героически отстаивала Матрёна Васильевна вместе с Катей Алёшкиной, которая, как мы знаем, работала на должности санитарки. Кстати сказать, бедной Кате пришлось за это обслуживать обеих старушек по хозяйству.
Менее чем через полгода после изгнания фашистов в Александровку прибыла врач, молодая женщина с двумя маленькими детьми. Муж у неё погиб на фронте. Она занимала две ставки — заведующей врачебным участком и больницей. Борис Алёшкин, занимая до ухода на фронт обе эти должности, конечно, имел право потребовать их себе, но узнав от Василия Прокоповича о том, как испугалась молодая женщина, понимая, что ей придётся куда-то переселяться, он попросил её успокоить и передать, что, по всей вероятности, в станице не останется.
И в самом деле, Борис несколько лет руководил большим медицинским коллективом, получил значительный опыт в хирургической практике, и работа на сельском врачебном участке не могла его удовлетворить. Да и материальное положение его семьи требовало таких средств, которые он не мог бы заработать, оставшись в Александровке.
Глава пятнадцатая
На следующий день после возвращения Бориса они вместе с женой на попутной заводской машине отправились в Майское. Кате надо было получить в райпотребсоюзе карточки и кое-какие товары, а Борис решил попытать счастья.
Зайдя в райздравотдел, помещавшийся в старом кирпичном доме, где находился и до войны, Борис узнал, что заведующий отдела — фельдшер Крылин, бывший эпидемиолог района. Оказалось, что Симонян ушёл в армию и пока не вернулся. Ходили слухи, что он погиб.
Крылин, с которым Борис имел много стычек до войны, встретил вернувшегося фронтовика не особенно дружелюбно. Он боялся, как бы Алёшкин не занял его место, а ему освобождать кресло заведующего не хотелось. Неприязненно встретила его и новый главный врач районной больницы — жена председателя райисполкома, также цеплявшаяся за своё место. Это Борис понял после первого же разговора с ними обоими. Перспективы с жильём тоже были не радостными. Алёшкину нужна была нормальная квартира, его семья состояла из пяти человек, и ютиться в какой-нибудь хатёнке, как это обстояло в Александровке, он не хотел.
Майское, хотя и переходило из рук в руки несколько раз, в отношении жилого фонда пострадало не очень значительно. Были разрушены крупные дома (здание райкома, райисполкома, школы), а крестьянские дома уцелели. Но ни в одном из них хотя бы мало-мальски пригодного жилья не находилось, всё, что было, занимали работники районных учреждений.
Вечером, после того, как Катя закончила
