— Не знаю, — Алексей оглянулся на стол, — только что хозяйка отдала.

Посмотрев на стол, он не мог не посмотреть и на часы и спешно начал собираться. Быстро и практически мимоходом вскрыл конверт. Оттуда выпало не письмо даже, а записка, написанная быстрым летящим почерком, имя обладателя которого Алексей так и не успел прочесть.

«Ах да, ему же на службу. А мне ещё нет», — мысли текли медленно, словно их тоже избили. Никуда не спеша, по одной Павел спустил ноги с кровати и подобрал пальцы — за ночь пол вымерз, дерево успело отдать всё тепло.

Алексей оторвался от записки, которую начал было читать, чтобы поддержать при такой нужде Павла, но тот встал сам. Шатался и покачивался, но стоял и смог разжать пальцы и выпустить из рук спинку кровати. Выпрямился и вздохнул, стараясь не делать слишком глубокий вдох, чтобы не разошлись рёбра и не растянулось всё на спине. Посмотрел на стоящего близко, слишком близко, Алексея, готового подхватить, и прошел мимо него налить себе воды.

— Я в порядке.

Судя по его походке и намокшим бинтам, в порядке он явно не был, но Алексей не стал ничего говорить. Посмотрел, как Павел совершает утренние процедуры, и резко вспомнил, что из еды у него были только купленные ещё тогда для Павла орешки, чайная заварка и соль. А больше ничего. Алексей забеспокоился с новой силой, но позволить себе опоздать на службу он не мог. Посмотрел растерянно на записку, которую так и не успел прочитать, заметил только, что она была от Лизоньки, и торопливо зарылся в ящиках стола. Достал из своих сбережений два рубля, подумал недолго и со вздохом убрал один, оставив на столе второй. Денег у него оставалось с каждым днём всё меньше и меньше, и виноват в этом был только он сам. Не упади они тогда в обрыв, ему не пришлось бы тратиться на новый мундир, а Павел был бы цел. Но прошлое было не воротить.

— Я зайду к хозяйке по пути, попрошу, чтобы она послала к тебе кого-нибудь. Еды попроси, возьмёшь. Хотелось бы оставить больше, вдруг доктор понадобится, но…

Алексей прервался и задумался о том, какой он всё-таки бесполезный. Даже как кошелек его не используешь. Вспомнилось, сколько тогда Павел отдал в публичном доме. Сейчас эти деньги ой как бы пригодились, но ничего не поделать.

Он поднял голову и встретился с Павлом взглядами в маленькой зеркале расположенном над рукомойником. И в ту же секунду отвел глаза, уж очень было перед Павлом стыдно за всё, что он ему причинил.

Павел повернулся к нему и посмотрел на рубль на столе. Рубль был новенький, красивый, двуглавый орёл сиял и блестел серебром, словно его только что выпустили из-под пресса.

— Ты переоцениваешь мои аппетиты в еде. И я вполне могу дойти до казённой столовой, где мне положен завтрак.

Алексею вспомнилось всё то, что он слышал от сослуживцев Павла. Чтобы его брат снова выслушивал все эти гадости совершенно не хотелось.

— Прими, пожалуйста, и поешь спокойно. У тебя на спине места живого нет.

Павел внимательным взглядом посмотрел на блестящую монету. Осторожными шагами подошел и сел за стол, из одежды на нём так и были только одни кальсоны да бинты.

— Иди, а то опоздаешь.

Алексей мрачно посмотрел на синяки на его плечах.

— Павел, оставайся сегодня дома, прошу. Не ходи никуда.

Павел кивнул. Алексей немного поколебался на пороге и всё же вышел, решив поверить в благоразумие брата.

Павел залил жалкие остатки воды в чайник, терпеливо дождался, пока вода не закипела, и сделал себе горячий чай. Никуда не спеша, взял записку, разгладил и полный любопытства прочитал. По первым же строчкам он догадался, что автор письма Лизонька, и интереса сразу добавилось.

«Милый мой Алексей. Пишу в спешке, собираемся к отъезду в Петербург. Maman говорит, что после улаживания дел возможно уедем на воды во Францию, там, говорят, воздух полезнее, в нём больше каких-то веществ. Она ужасно злится.

Прости, что была так несправедлива к тебе. Ты всегда дорожил порядочностью и был, прости мне эти слова (но мы же друзья, так что мне можно? правда?) до ужаса наивным. Что бы не произошло, я верю, ты не совершил ничего дурного. Надеюсь, ещё увидимся.

P.S. Наш общий знакомый просил передать и тебе свою признательность.

P.P.S. Будь осторожнее с Павлом Кирилловичем. Не хотелось бы говорить, но яблоко от яблони не далеко падает, не забывай об этом».

Листок был положен обратно на то же место, Павел фыркнул и задумался. Недалеко, да… Интересно, какую часть яблони Лизонька имела в виду, с тычинками или с пестиком? И пишет что её «maman» злится, ну и на кого из них?

Чай был выпит, кружка вымыта, и Павел попробовал одеться. Медленно, но верно он надел штаны и рубашку. Рубашка Алексея оказалась ему великовата, мягко говоря, но в данных условиях возможно это было даже к лучшему, так ткань практически не касалась больных мест. Уставная куртка нашлась, Павел мельком удивился, когда это Алексей успел ее принести, в повозке её, казалось, не было, но списал на то, что тогда был не в лучшем состоянии, чтобы замечать подобное, хотя её не мешало бы привести в порядок. А вот за тёплыми вещами пришлось лезть в шкаф Алексея. К счастью, обычная не форменная шинель у Алексея тоже имелась. Павел надел шинель, хотя тяжёлая одежда и давила чувствительно на спину. Посмотрел на себя в зеркало. Ну право слово, словно с барского плеча перепало: сверху заметно шире чем надо, рукава свисают вместо середины ладоней чуть ли не до самих ногтей, а полы колышутся у пят. Но лучше так, чем без неё, на нём из его собственных вещей оставались только штаны да сапоги. Губы скривились, яблоко от яблони…

Павел вышел, отыскал внизу хозяйку, попросил закрыть дверь – ключей ему никто не оставил – и пошел по свежевыпавшему снежку неспешно в сторону части.

Глава 16. Ключи

Как только Алексей получил первую передышку среди накопившихся после его полудневной увольнительной дел, его настиг Емеленко. Обсуждать сейчас его проблемы Алексей не имел ни малейшего желания, особенно зная, к чему привело его способствование отношениям Елизаветы и Емеленко, но он