Алексей смотрел на Павла, который вполне очевидно снова решил закрыться от него. Задумался, а не обидел ли он его грубым или неосторожным словом. Не задел ли чужие чувства? Снова вспомнились слухи и самоличное совершенно абсурдное предположение. Слухи были те самые, о которых он успел надумать много всякого. Алексей посмотрел на спину брата, её было хорошо видно. Бинты успели промокнуть и заскорузиться от сукровицы. Не обмотка, а рыбий панцирь, жёсткий и грязный и вряд ли приносящий облегчение.

— Приложить холодное?

Через некоторое время молчания послышался ответ.

— Да.

Алексей залил новую порцию холодной воды в ковш и осторожно, через бинт смочил спину, чтобы размягчить его затвердевшую корку.

Мечты Павла о прекрасном холодном пузыре со снегом были разбиты вдребезги. Такого он никак не ожидал.

— Мокро же!

И забыв про так необходимую для него осторожность, попытался скатиться с кровати. Рука Алексея поймала его, подхватила и чувствительно задела спину. На самом деле спины рукой Алексей коснулся совсем едва, но для перенёсшего подобное человека это было незначительным различием.

Павел резко сел, а потом с упором на спинку кровати встал. Лицо перекосило, а из-за рта выходило тяжёлое пыхтение.

С испугу Алексей выронил всё из рук. Ковш прозвенел, прокатился по полу и оставил на ковре мокрое пятно. Алексей застыл с поднятыми руками. Инстинктивно поднял их к Павлу раскрытыми ладонями вперёд. Замер под взглядом, в котором легко читалась попытка скрыть боль.

— Я боялся, ты упадёшь.

На этом рывке, собственно, все силы Павла и кончились. Он отшатнулся, дошёл до стула за столом, резко сдвинул его к себе и тяжело и устало сел. Посмотрел на то, как настороженно смотрящий Алексей сделал шаг к нему. Хотел бы плюнуть в него ядом, да ни яда, ни сил не имел. Ещё и бинты стали отвратительно мокрые.

— Давай, я вызову доктора? Он тебя осмотрит и перевяжет наново.

Павел посмотрел на этого пристально, но согласился. Просто потому что, ну, что ещё оставалось делать?

Доктор на удивление прибыл быстро, так что сидеть в гнетущей и неловкой тишине им пришлось не долго. Привычно и споро он взялся обрабатывать спину. Бормотал латинскую считалку себе под нос и с любопытством прикидывал варианты, каким образом была намочена спина. Виданное ли дело? Кто же так лечит?

Закончив и наложив свежую повязку, доктор получил плату от Алексея, который с унынием подметил, что до выплаты жалованья пояса придётся затянуть им обоим. Денег на лечение уходило немало. Далеко немало. Алексей было закрывал за доктором дверь, как тот вдруг как-то странно махнул рукой и сделал заговорщицкое лицо.

— Выйдем, подпоручик.

Алексей удивился, но послушно последовал за дверь. В груди похолодело, вдруг ему собирались сообщить что-то, чего бы он предпочел, чтобы не было, о здоровье брата. Вдруг в рану проникла инфекция?

Но доктор, успевший за прошедший день наслушаться слухов в полной мере, говорить хотел совсем не о здоровье Павла.

— Что же вы творите, молодой человек? Вам, молодым, свойственны глупости, да что там, сами такими были, но меру-то надо знать. Вы бы не губили свою будущность, господин подпоручик.

Алексей поначалу растерялся, куда клонит доктор. После сегодняшних всевозможных слухов он подозревал, но не мог поверить, что об этом можно говорить всерьёз. А доктор всё продолжал.

— Хотя бы здоровье своё поберегли бы. Сами не заметите, как потеряете, а ваше… времяпровождение будет принимать всё более извращённый характер.

Внутри Алексея резкой вспышкой мелькнула злость. Он побелел так, что губы стали как у утопленника. И вслед за злостью пришло сожаление, что теперь он понимает, о чём ему говорят.

— Он мой брат, — под конец голос приблизился к крику.

Доктор только покачал головой.

— Хорошо бы, только так оно и было, молодой человек. Хорошо бы.

И бормоча себе под нос о загубленной блестящей карьере, он ушел.

Двери не были толстыми, так что весь разговор на лестнице Павел отлично услышал. Алексей это сразу понял, стоило ему обернуться и взяться за дверную ручку. Заходить сразу перехотелось, но выбора у него не было. Он плотно закрыл за доктором дверь и прошёл в комнату. Посмотрел на внимательно глядящего на него Павла. Бросилась в глаза свежеперебинтованная спина, бинты на которой снова начали окрашиваться. Алексей угрюмо задумался, станет ли брату лучше, если его не будет существовать.

Стараясь не греметь стульями, он собрал себе подобие постели и только потом заметил, что Павел уже задремал. Вот и хорошо, подумалось с облегчением. Хоть отдохнёт от боли.

Алексей погасил все свечи и шёл к своему спальному месту, но остановился у кровати. Посмотрел на спящего Павла. Долго разглядывал расслабленное и удивительно беззащитное лицо. Протянул руку погладить слишком коротко обстриженную и наверняка колючую макушку. Прикоснуться он так и не решился. Погладил рядом подушку и ушёл.

Глава 15. Яблоко от яблони

Где-то далеко выла собака. Павел открыл глаза. Глаза были сухими, с закисшей слизью в уголках и слипшимися ресницами. Нездоровыми. И сам Павел не был здоров. В столь ранний час, а стоявшие на столе часы не пробили и четырёх, его подняла подскочившая температура, которая дала о себе знать сильной жаждой. Слюнные железы будто забыли своё предназначение и вместо слюны медленно вырабатывали густую отвратительную жидкость, что липкой тюрей вставала в горле и угрожала удушьем.

Раздались звуки сдерживаемого кашля — попытки освободить горло, и за ними тихо скрипнул пол. Это Павел поднялся и пошёл искать для себя столь необходимую воду.

Заслышав шум, вынырнул из своих мыслей уже успевший глубоко уйти в печальные думы Алексей.

— Павел?

Ножки стульев прошлись по полу с неприятным звуком, и Алексей скатился со своей импровизированной постели.

— М?

Все мысли Павла были заняты поиском воды. Да где же этот графин? Найти бы его скорее и снова забраться под одеяло, в тепло. Он провёл сухим языком по губам, движение вышло неприятно липким, словно это был не его собственный язык, а какой-то горячий слизень. Мерзость. Перед глазами поплыло, он медленно моргнул, а когда снова их открыл, прямо перед ним было лицо Алексея.

— Что случилось? Снова боль усилилась?

— Пить хочу…

Алексей торопливо подошёл в столу и выплеснул в стакан остатки воды из чайника. Несколько кусочков накипи попали в стакан и взвились там, замучивая воду. Медленно он поднёс его к руке Павла, который несмотря на слабость сразу же с силой взял