Шрифт:
Закладка:
Павел блаженно выдохнул. Прохладная рука казалась благословением. Через недолгое время она убралась, и ему также осторожно и бережно протёрли икры и стопы. Потом милосердное полотенце исчезло, и Павел начал было поворачиваться, чтобы узнать, не вернется ли оно, но тут на затылок опустилось так мягко и холодно, что он не сдержал довольный звук.
Алексей, который и положил на затылок почти насухо выжатое полотенце неожиданно смутился, снова на ум пришли эти дурацкие чувства, и он невольно забеспокоился, а не влез ли излишне в личное пространство. Спустя минуту размышлений Алексей решил, что он идиот. Вздохнул и бессмысленно хлопнул рукой по оставшейся в тазу воде. Несколько брызг взвилось в воздух и оросило его рубашку. На неожиданный звук Павел вздрогнул и поднял через силу голову.
— Что?
— А? — Алексей потряс головой, чтобы хоть немного прояснить тяжёлые мысли. — Ты как, брат?
Павел недолго помолчал, перебирая несколько крепких слов, но решил оставить их при себе.
— Иди спать.
— А если у тебя снова начнёт расти температура?
Ответный взгляд Алексей истолковать однозначно не мог, но похоже мнение Павла о нём совпадало с его собственным. Скрипнула кровать, когда Павел опустил голову, он отстранённо подумал, что жизнь у него вышла дурацкая. Вот и братец достался такой же. Снова послышались мерные плески, будто рыба ловит мошку в заводи, и Павлу пришлось скосить глаза, чтобы понять, чем таким там занят Алексей. Судя по почти сомнамбулистическим движениям лучшее, чего мог достичь Алексей, это заснуть лицом в таз и утонуть. Разомкнув языком горячие губы, Павел повторил:
— Иди спать.
На эти слова Алексей всё-таки среагировал. Перестал бездумно водить рукой по воде и потянулся ей снова проверить температуру Павлу. Погладил ему большим пальцем лоб и со вздохом встал. Стащил одеяло со стульев, достал из платяного шкафа свою бурку, которую он после того случая в горах всё же купил, и бросил её у кровати. С небольшим облачком из пыли и шерсти бурка упала на пол. Создав себе на полу подобие постели, Алексей свернулся плотнее, из-под двери чувствительно дуло, и закутался поверх в одеяло.
— Пожалуйста, зови, если будет плохо.
Павел посмотрел на него сверху вниз с края кровати.
— Ага…
И через недолгое время они оба провалились в свои сны с бесконечно закольцованными кошмарами. Один мучился от горящей спины и зачем-то во сне всю ночь пытался наполнить сотни кружек, из которых несмотря на все его усилия постоянно куда-то девалась вода, а второй наносил удары один за одним непослушными руками и не мог прекратить ни бить, ни вести ясным и громким голосом отсчёт.
Первым на утро проснулся Алексей. Сердце заполошно билось, а части тела было почти не разогнуть. После спанья на полу он отлежал всё, что только можно было отлежать, и закостенел. Кое-как выпрямившись и приняв позу здорового человека, он первым делом поспешил взглянуть на кровать, чтобы оценить состояние брата. Тот, казалось, спал всё также крепко, только на переносице образовалась пара морщин, да на щеках были видны едва заметные припухлости от сжатых мышц челюстей. С живота он так и не перевернулся, но ухитрился каким-то загадочным образом уползти дальше от края кровати и теперь лежал практически у самой стены, едва задевая её одним плечом.
В дверь громко постучали и Алексей вздрогнул. Опасливо покосился на Павла, не хотелось бы чтобы его разбудили, пусть во сне и не пропадает вся чувствительность, но так ему явно значительно легче чем бодрствовать.
Пару раз проведя мокрой рукой по волосам, Алексей поспешил открыть дверь и порадовался, что этой ночью ему не пришлось раздеваться, а потому вид был приличный, разве что немного помятый.
Ранним посетителем оказалась квартирная хозяйка. Она зябко куталась в шаль, что окутывала её всю как какой-то паутинистый кокон или многолетний слой пыли. Хозяйка уже успела сбегать на рынок, и пока она отбирала самые крупные и свежие яйца, с ней с удовольствием поделились и даже успели обсудить главную тему десятины. Да что там десятины? Главную тему месяца! Давно у них такого не случалось. Так что сейчас совершенно заинтригованная хозяйка, к тому же выслушавшая самые дикие выдаваемые за истинную правду предположения, да надо признаться и сама успевшая такой правдой поделиться, с любопытством заглянула внутрь. Однако, заходить не спешила. Цепкий взгляд успел отметить и спящего на единственной кровати Павла, и сдвинутые стулья, и лежащую на полу бурку, которую торопившийся к двери Алексей не успел убрать.
Алексей растерянно застыл на пороге и жестом предложил пройти внутрь, начиная уже произносить благодарности за так пригодившуюся ночью воду. Но хозяйка поторопилась прервать его почти что с неким сожалением. Она порывалась было начать расспрашивать, что же такое у её пунктуального постояльца случилось, но неожиданно вся смешалась, покраснела, вручила ему плотно запечатанный конверт, буркнула под нос плохо различимые извинения и ушла.
Алексей в замешательстве закрыл за ней дверь и, вертя в руках письмо и на ходу ища имя адресата, прошёл мимо кровати к столу, чтобы зажечь свечи и прочитать его. Больших надежд на его содержание Алексей не строил. В последнее время ему явно больше светило получить новые тягостные вести, чем что-то радостное или поддерживающее.
Из-за разговора пусть и сдерживающими громкость звука голосами Павел проснулся. Продрал слипшиеся за ночь глаза и легко отыскал в комнате единственную крупную фигуру.
— Что?
Алексей сразу же остановился. Внимательно вгляделся в малоговорящее ему что-либо выражение лица. Единственное, что он мог сказать, так это то, что со спиной лучше явно не стало.
— Проснулся?
— Да.
На то, чтобы сесть, Павлу пришлось собрать сил и немало. Чувствовал себя он так, словно от каждого движение прямо под бинтами лопалась только начинающая образовываться корочка и, пожалуй, это соответствовало настоящему положению дел.
— Жив?
— Да.
Павел потёр лицо одной рукой, второй опираясь на свои колени, по настоящему выпрямиться он опасался, и широко и долго зевнул. Закрыл рот и посмотрел на то, как Алексей бросил какой-то конверт на стол и шагнул к нему.
— Что такое?
И так небольшого количества света стало ещё меньше, когда Алексей нагнулся над ним, чтобы взглянуть на
