комнату мимо открывшего ей дверь Алексея, снова комкая так, что оставались мятые складки, свой немалый фартук. Но в ее голосе не было волнения или мягкости. Только вежливая и холодная строгость, которая казалась очень неподходящей всей её округлой фигуре.

Она остановилась в центре и оглядела комнату, но взгляд, как бы ей не хотелось показывать это, сам с любопытством остановился на Павле.

— Здравствуйте, молодой человек. Аполлинарий Кириллович, если не ошибаюсь?

Павел оторвал голову от подушки:

— Да?

— Мы с вами не были ранее знакомы.

Павел заставил себя сесть, ощущалось это издевательством. Сначала лечь, потом сеть, и вот снова.

— Да. Мы не представились. Очень грубо с моей стороны.

Хозяйка напустила на себя особо строгий вид.

— Припоминаю, что я давала разрешение снимать квартиру одинокому молодому офицеру.

Алексей попытался встать между хозяйкой и братом, чтобы закрыть его от неё, но сам понял бессмысленность подобной затеи. А Павел не обратил на его подвижки внимания.

— Вас не устраивает моё присутствие? — голос звучал бесцветно. Температура и воспаление не добавляли сил, и он так устал.

Хозяйка внезапно вся покраснела и потеряла свою напускную строгость. Голос снова стал протяжным и с привычными плачущими нотками.

— Алексей Кириллович. Всё понимаю, вы приличный молодой человек и помогаете своему брату. Но слухи… Я бедная одинокая вдова, я не могу позволить себе квартирантов с такими слухами. Я всё понимаю, но и вы меня поймите, — последнее «поймите» слышалось уже натуральнейшим всхлипом.

Алексей беспомощно посмотрел на держащегося на честном слове Павла, который, однако, не терял ровность голоса. Он устало потёр лицо и посмотрел на хозяйку воспалёнными глазами.

— Завтра меня здесь не будет.

Та кивнула, снова протяжно запричитала извинения, ещё немного потопталась на месте и, наконец, ушла.

В это раз Павел на кровать почти упал с твёрдым намерением не вставать до самого утра, даже если за ним явятся все черти из пекла во главе с самим сатаной. А разговаривать он был не намерен тем более.

Алексей ощутил нечто крайне близкое к отчаянию. Сел рядом прямо на пол, облокотился о кровать и вслушался в больное дыхание брата.

Глава 17. Поиск

Проходило новое мгновение, и тепла становилось чуть меньше. Пол под Алексеем, казалось, высасывал живое тепло. Алексей закинул назад голову, в шею чувствительно впился острый край рамы кровати, а взгляд упёрся в потолок, который не белили как минимум с позапрошлой Пасхи. А ведь эти комнаты считались вполне неплохими. Не хуже чем у остальных офицеров, разве что немного поменьше и без места для денщика. Хотя с учётом того, как они располагались, пожалуй счесть денщиком можно было его. Вон даже и место нашлось на стульях. Если бы Алексей не боялся разбудить мирно спящего брата, он бы засмеялся.

После краткой вспышки веселья тоска навалилась с новой силой. Каким теперь будет их следующее жильё, Алексею даже представлять не хотелось. Он прикрыл глаза, чтобы не смотреть на непобеленный потолок, от которого одно лишь уныние, и прислушался к сонному дыханию брата за спиной. Ровное и спокойное, оно то и дело прерывалось то резкими задыхающимися вдохами, то внезапными затишьями. На очередном звуке с громким сипом выходящего воздуха Алексей встал. Внутри кружилась тревога и гнала его с места. Он сделал пару шагов и чуть не упал. За такой небольшой промежуток сидения на полу тело успело затечь и задеревенеть — пришлось сделать пару наклонов и приседаний, чтобы размять мышцы.

Тихо, стараясь не шуметь, Алексей на носках прошёлся к своему пальто, но его усилия прошли зазря — старые половицы скрипели громче новых сапог. Алексей оглянулся на лежащего Павла, но если тот и проснулся, потревоженный шумом, то виду не подал. Ещё несколько осторожных шагов по ворчливо-громкому полу, и он взял одежду и вышел за дверь. На его счастье, дверь удалось закрыть тихо, и по узкой лестнице Алексей быстро сбежал вниз в ночной затихший городок. Снег недавно перестал идти, и теперь все улицы были засыпаны по самые окна домов. Алексей побрёл по колену в снегу, не замечая ничего вокруг. Только спустя четыре квартала он понял, что и не пытался глядеть по сторонам. Редкие фонари не были зажжены, но отражавшегося от свежего снега света луны вполне хватало, чтобы можно было без лишних усилий читать время от времени попадавшиеся вывески. Алексей шёл, задрав голову, и внимательно смотрел на окна в домах, мимо которых проходил. Жильё нужно было найти уже к следующей ночи, а обратиться за помощью ему было не к кому. Мелькнула мысль, что можно было бы попросить Яблонского, чтобы он дал адреса зимних квартир. Алексей смог подавить вспышку задетой гордости, но стоило бы ему заговорить о Павле, как результат бы был один. Да и не хотел он прибегать к помощи корпуса, после того как Павла… Алексей остановился, посмотрел задумчиво на обшлаги рукавов и продолжил путь.

Когда он свернул на улицу, снег на которой не был утоптан и сапоги хрустко его продавливали, оставляя чёткие отпечатки, Алексею встретилась новая вывеска. Редакция французской газеты. Алексей равнодушным взглядом посмотрел на буквы латинского алфавита и пошел дальше. Снова неудача, а ведь ему показалось, что встретилось объявление о сдаче квартиры. И если он не найдёт её к завтрашнему числу, то Павлу придётся переселиться обратно в казармы. Ещё несколько шагов по приятно податливому снегу и он остановился. Редакция газеты. Французской газеты. Алексей неуверенно повернул обратно. Как знать, может там удастся найти подработку. Жалованье подпоручика за вычетом общего офицерского взноса и стоимости обновления амуниции и мундира оставляло желать лучшего. Правда, вряд ли его знания хоть на что-то сгодятся, да и газета, должно быть, выпускается скромным тиражом, но он смог припомнить как пару раз встречал это заглавие на листах в руках сослуживцев.

Выкрашенная в зелёный цвет дверь легко провернулась на петлях. Алексей заглянул внутрь на узкую тёмную лестницу, отбросил вновь зашевелившиеся сомнения в удачном исходе этой попытки и через минуту уже стучался в дверь, рядом с которой торжественно висела табличка со словом «редакция», наименованием газеты и именем главного редактора, аккуратно выписанным каллиграфическими буквами. Света в щели у порога видно не было. Только тёмная полоска, едва ли не темнее чем освещение на лестнице, показывалась в ней. Алексей разочарованно посмотрел на эту тёмную полоску и повернулся было спиной, чтобы уйти. Он как знал, что даже пробовать не стоило, но