– А если тебя догонят?

Повисла пауза. Друзья смотрели друг на друга.

Нала спокойно ответил:

– Я раджанья, для меня погибнуть в бою – это виргати, геройский уход из жизни. Так я выполню свою дхарму[213].

Бхима понимающе кивнул.

– Где взять четвертого?

Нала осекся. Об этом он не подумал.

– Где-где… Ладно, давай старика позовем, может, он что посоветует.

Малв помахал рукой, обернувшись к саду. Вскоре все трое обсуждали подробности плана.

Когда садовник узнал, что для побега нужен еще один участник, то с сомнением покачал головой.

– Эх! – сказал он удрученно. – Я бы с вами рванул, только куда мне, дряхлому рабу, по лесам будто зайцу бегать… Жизнь прожил, каждый день как подарок судьбы. Так что лучше еще покоптить небо в неволе, чем сразу погибнуть на свободе. Это у молодых вся жизнь впереди, есть смысл рисковать… Давайте так, если я найду добровольца, то завтра подам знак. Заберу из стойла ваших коней. И еще… понадобятся деньги. Много денег. Нужно стражу подкупить, иначе ночью вас никто из крепости не выпустит.

Нала подкинул в руке увесистый кошель.

– Серебряные тетрадрахмы Менандра. Этого хватит?

– Да…

Весь следующий день андхры провели во дворце и его окрестностях. Сначала присутствовали на поединке смертников, вооруженных ваджра-мушти – «когтями тигра», перчаткой с кривыми железными лезвиями.

По замыслу Гондофара, схватка должна была взбодрить послов, чтобы они смогли достойно провести насыщенный развлечениями день. И действительно: гости крякали от удовольствия, наблюдая, как одурманенные хашешей бойцы размашистыми ударами срывают друг с друга клочья кожи, режут до костей мясо. В конце концов оба истекли кровью на арене.

Затем все отправились на царскую охоту. Правда, андхрам она не понравилась, потому что несчастных газелей загонщики выводили прямо под выстрел охотника.

«Никакой состязательности», – пожаловался другу Нала.

Под конец вечера, когда послы уже еле двигались после обильного угощения и горячительных напитков, в пиршественный зал вбежала стайка девушек в полупрозрачной одежде. Исполнив зажигательный танец любви, красавицы уселись рядом с гостями, позволяя делать с собой все, что тем захочется.

Андхры поблагодарили Гондофара за оказанную честь и поднялись, чтобы удалиться в свои покои. Еще днем, перед тем как отправиться на охоту, они заметили на дереве напротив айвана красную ленту.

– Заберите девчонок! – пьяно воскликнул царь, увидев, что гости уходят одни.

– Спасибо, не надо, у нас будет встреча с небесными апсарами, – Нала подмигнул Гондофару, показав ему тугой мешочек.

Тот понимающе осклабился…

Вскоре появился садовник. Старик, как всегда, прокрался в айван под покровом ночи.

– Жди пока, – сказал он Нале.

Затем обратился к Бхиме:

– А ты иди со мной. Прежде чем рисковать жизнью, я хочу убедиться в том, что моя жертва не напрасна.

Он повел гонда по коридорам дворца, но не через парадную анфиладу, которую охраняла стража, а узкими глухими проходами для слуг, где дорогу приходилось освещать лампой.

Наконец распахнул дверь в комнату.

С пола поднялись две женщины. Одна из них порывисто вышла из тени на свет и замерла, словно не зная, что делать дальше. Бхима бросился к Винате. Она обняла его, спрятав голову на груди. Потом нашла губами его губы, и оба забыли обо всем на свете.

– Каллиопа бежит с нами, – с трудом оторвавшись от любимого, Вината указала на спутницу.

Бхима повернулся к бактрийке.

– Я не знаю, зачем тебе это надо, но моя благодарность безмерна.

– У меня свои счеты с Гондофаром, – мстительно ответила Каллиопа.

Казалось, плану ничто не угрожает. Взявшись за руки, влюбленные бросились к выходу. И тут…

– Стоять! – раздался резкий голос с противоположной стороны комнаты. – Не зря мать предупреждала меня, что за тобой нужно присматривать… Думаешь, я вас так просто отпущу?

Из темноты дверного проема на влюбленных смотрел Пакора. Он сделал шаг вперед и вытащил из ножен акинак.

– А ты… посол, – ассакен презрительно скривил губы. – Так ты платишь за оказанное тебе гостеприимство?

Отстранив Винату, Бхима пошел навстречу царевичу. Тот молча ждал – как удав ждет, пока загипнотизированная жертва ползет прямо к его раскрытой пасти. На его лице читалось предвкушение расправы.

– Я могу драться с тобой, даже если у тебя меч, – спокойно сказал гонд.

Пакора посмотрел на него с удивлением – жертва почему-то не хочет умирать быстро и без особых мучений.

– Ладно, давай так, – сказал он, отбросив оружие.

Клинок зазвенел, ударившись о каменный пол. Царевич молниеносно выбросил вперед ногу, рассчитывая попасть гонду в солнечное сплетение. Тот успел подставить локоть, смягчив удар. Оба кружились по комнате, отбрасывая длинные мрачные тени. В темном углу жались друг к другу бактрийка и старик, понимая, что от исхода поединка зависит их жизнь. Вината стояла на шаг впереди, подняв руки к лицу. Вздрагивая от каждого резкого звука.

Кулаки глухо врезались в плоть. Хрустели выворачиваемые суставы. Соперники бились на равных. Никто из них не кричал, не ругался, лишь тяжелое дыхание да сдавленные хрипы выдавали напряжение схватки. Кто же победит: выносливый и хорошо натренированный молодой бхарат или опытный, закаленный в боях ассакен, не раз смотревший смерти в лицо?

Вината переводила взгляд с одного на другого, одинаково переживая за обоих, не испытывая стыда за смятение чувств. Оба были ей дороги, она хотела броситься между ними, чтобы остановить это безумие. Положить каждому из них на грудь свои маленькие теплые ладошки.

Вот Бхима, пропустив мощный удар в ребра, согнулся от боли. Царевич бросился на него сверху, обхватил рукой за шею, начал душить. Раздался испуганный крик Винаты. Гонд вцепился в куртак Пакоры и изо всех сил рванул на себя, переваливая тело соперника через подставленную ногу. Оба упали на пол, при этом Пакора ударился об острый угол цоколя колонны. Он на секунду ослабил хватку, этого оказалось достаточно, чтобы Бхима высвободил шею из захвата и уселся сверху. Еще через мгновение страшный удар лбом в лицо сломал ассакену нос. Оглушенный соперник обмяк. Вскочив, гонд занес ногу для последнего удара.

– Нет! – Вината выбежала на свет. – Не убивай, прошу…

Бхима покосился на нее.

– Я чего-то не знаю? – угрожающе спросил он, в его глазах еще горела ярость схватки.

– Только благодаря ему я сейчас здесь, – с жаром сказала Вината. – Да, он хотел взять меня силой, но не стал. А я бы не смогла пережить бесчестье… Сделай это ради меня.

Ее глаза смотрели доверчиво, открыто, пронзительно.

Безумие отпустило гонда. Тяжело дыша, он отошел в сторону, глядя, как ассакен пытается встать на ноги.

Подошел садовник, протянул веревку.

– Свяжи его, иначе нам не уйти.

Вскоре в комнате остался лишь Пакора, которого Бхима усадил возле стены со связанными ногами, руками и кляпом во рту. Царевич смотрел в сторону двери, где только что скрылась Вината. Его глаза почернели от тоски.

Он опустил голову на грудь и тихо застонал.

Ключ со скрежетом провернулся в замке. Дверь распахнулась, после чего на пороге показался тюремщик.