– Жаль, что мама нас не видит. Не помню, говорил ли я тебе, но она мечтала побывать в Испании.

– Серьезно? – Мия опустила конец палки на землю.

– Да. Мы хотели провести медовый месяц в Париже. Но когда она получила результаты тестов и узнала о своем иберийском происхождении, решила поехать в Коста-дель-Соль. Только и разговоров было, что о Коста-дель-Соль.

– А это где?

– На юге. В самой нижней точке, почти на границе с Африкой. Она хотела посетить Марбелью. На другой стороне города есть красивые горы – не помню, как называются. Виды там потрясающие. Была в ней… какая-то тяга к роскошной жизни – она мечтала увидеть заполненную белоснежными яхтами гавань, погулять по широкой набережной с дорогими магазинами и ресторанами морепродуктов. Походить с утра по бутикам, а потом отведать лангустов, глядя на Средиземное море, простирающееся до берегов Африки. После обеда, на время сиесты, вернуться в номер шикарной гостиницы. Испанская кровь не давала ей покоя. Я обещал ей, что мы обязательно съездим, но… не сложилось.

Так распорядилась судьба, что именно в этот период София забеременела.

– Давай тогда поедем туда в следующий раз?

Мия жадно ловила каждое его слово, и он испытал приятное чувство легкости, словно вот-вот собирался взлететь.

– А что, отличная идея.

Улыбка Мии излучала такую искренность, что сердце Бакстера наполнилось гордостью – у них с Софией получилась прекрасная дочь.

– Солнышко, я очень горжусь тобой. И мама, уверен, тоже гордилась бы. Ты находишься в чужой стране среди едва знакомых людей, но при этом умудряешься сплотить всех вокруг себя. Посмотри, как светится йайа, когда ты рядом. В этом вся суть – добром отвечать на добро. Ты здесь, чтобы исполнить мечту своей мамы, и тебя ничего не страшит. Благодаря тебе у йайа появился новый смысл в жизни, не говоря уж про Альму и остальных. Ты усвоила главные уроки. Так что, если хочешь, можешь прямиком поступать в колледж. Правда, тебе придется смириться, что я поеду следом.

– Ты серьезно? А как же работа?

– Шутишь? Какая работа? Думаешь, я позволю тебе уехать из Гринвилла без меня? Когда ты соберешься в колледж по-настоящему, лет эдак в восемнадцать, я уже буду на пенсии. Даже когда ты повзрослеешь, влюбишься – упаси, господи, – выйдешь замуж и родишь детей, я буду жить в соседнем доме.

Ну вот, он уже впал в сентиментальность. Они с Софией всегда шутили, что станут преследовать Мию, куда бы дочь ни подалась.

– Клянусь, я стану лучшим дедушкой в мире. Буду, как йайа, играть на полу с твоими детьми, буду строить домики, собирать лего или что там начнут собирать через двадцать лет. Наверное, какие-нибудь голограммы. Моей работой станет воспитание внуков.

Мия подняла палку и начала взглядом выискивать оставшиеся на дереве оливки. Местами они висели довольно плотными гроздьями.

– Из тебя получится классный дедушка. Как же иначе? Ты лучший отец. – Она поцеловала его в щеку. – И я всегда буду рядом с тобой. А сейчас надо вернуться к работе.

Мия размахнулась и восторженно взвизгнула, нанеся точный удар.

– Видел? А ты так можешь?

– Спорим, я выиграю.

Бакстер крепко обхватил руками палку, замахнулся и ударил по дереву – оливки снова посыпались на землю. Но случилось кое-что еще. Раздался хруст в плече, и резкая боль обожгла спину до поясницы.

– Больно? – спросила Мия, увидев, как он сморщился.

Бакстер дотянулся рукой до больного места, чуть ниже шеи.

– Тебе придется закончить без меня.

Мия размахивала палкой, а он сидел, опершись спиной о ствол, и массировал плечо, наблюдая за ней, пока не пришла Альма.

– Твой папа уже сдулся? – спросила она и укоризненно покачала головой, глядя на Бакстера.

Мия повернулась к ней, бросив палку на землю.

– Он повредил плечо. Мне одной пришлось трясти все дерево.

Бакстер с усилием встал.

– Мия бросила мне вызов. И я, кажется, слишком сильно размахнулся.

– Pobrecito [27], – сказала Альма, шутливо надув нижнюю губу, и похлопала его по щеке. – Теперь понятно, почему женщины правят миром?

Через четыре часа после начала сбора урожая караван, состоящий из «Дефендера» Альмы и двух безбортовых грузовиков с полными корзинами спелых оливок, направился в сторону Кадейры. Стоило им выехать на главную дорогу, как ожил телефон. Бакстер прослушал голосовые сообщения и, решив воспользоваться подвернувшейся возможностью, достал ноутбук и подключил его к точке доступа. Первым делом он отправил Алану аудиофайл, который скачал из диктофона дона Хорхе, и попросил друга найти кого-нибудь из монтажников, кто сможет перевести запись. Хотя в голове стучало предупреждение Рудольфо не совать нос в чужие дела, Бакстер ничего не мог с собой поделать. Его распирало любопытство, из-за чего все-таки поссорились отец и сын. Желание узнать правду превратилось в назойливого комара – пока жив, покоя не даст.

Караван припарковался около старинного кирпичного здания на окраине города. Из других строений Бакстер заметил только автозаправку и уличное кафе на противоположной стороне дороги. Под открытой гаражной дверью стоял здоровяк. Они с Альмой помахали друг другу рукой.

– Это Хоакин, – пояснила Альма. – Его прапрадед перемалывал оливки моего прапрадеда. И, возможно, кричал на него так же громко, как я на Хоакина.

Здесь Альма взяла руководство в свои руки. Она осмотрела оборудование и действительно начала громко отчитывать Хоакина, заметив что-то неладное, а потом собственноручно промыла струей воды большую емкость. Хоакин забрался в погрузчик и начал по одной выгружать корзины. Он отвозил их внутрь ангара и ставил рядом с измельчающим оборудованием.

Бакстер с Мией с любопытством за всем наблюдали.

– Говорила же, он лентяй. Даже бункеры не помыл. Именно поэтому я мечтаю о собственной мельнице. В общем, начинаем.

Хоакин пересыпал оливки в бункер. Процесс очистки плодов от примесей начался, когда оливки по конвейерной ленте прошли под воздуходувкой, потом попали в большую емкость с водой, откуда проследовали на вибросито. На молотковую мельницу они пришли уже чистыми.

– Обычно на этом этапе возникают проблемы, – через несколько минут сказала Альма, наблюдая, как ее оливки превращаются в пасту. – Молекулы масла и воды слишком малы, и разделить их бывает трудно. Для этого используют круговые месилки. – Она подвела зрителей к следующей машине, в емкость которой поступала паста. – Здесь молекулы масла снова связываются, что позволяет легко отделить масло от воды.

При помощи термометра-пистолета она измерила температуру и громко пояснила:

– По стенкам емкости бежит теплая вода, и тут важно соблюдать осторожность. Если масло перегреть, оно потеряет вкус и аромат. – Когда емкость наполнилась почти до краев, Альма нажала кнопку