для правительственных солдат, несколько ранцевых подрывных зарядов, брошенных захватчиками, не сработали, и ущерб оказался минимальным. Вражеский отряд отошел так же быстро, как и появился, и, судя по всему, остался невредим.

Ночь для коммунистов оказалась не очень удачной. На другом конце города с трудностями столкнулся еще один отряд подрывников. Этому отряду, видимо, было приказано атаковать расположение полиции с другого направления, однако в темноте командир отряда, видимо, перепутал и принял за полицейский участок общественное здание, расположенное к южнее. Вражеские солдаты пронеслись по пустому комплексу, забросав своими ранцевыми зарядами окна пустующих офисов и с триумфом подняли на флагштоке красно-сине-золотой вьетконговский флаг. Освободив один грейдер и два самосвала, один из подрывников в качестве последнего акта героизма бросил свой последний заряд в парикмахерскую на противоположной стороне улицы. Оправдав тем самым свою атаку, удачливые северовьетнамцы бежали по рисовым полям, на шаг опережая войска полковника Тханя. Если бы они не ошиблись, то были бы убиты у проволочного забора полицейского лагеря, как и их менее удачливые товарищи.

По всему городу ходили разные версии о том, что полковник Тхань был предупрежден о готовящемся нападении во сне, а восемь погибших северовьетнамцев стали жертвами таинственных способностей начальника провинции. Утром на центральном рынке собралась толпа любопытных, чтобы поглазеть на тела погибших. Погибшие подрывники были молодыми людьми лет восемнадцати-девятнадцати, одетыми только в шорты и с пистолетными ремнями. Их босые тела были зачернены для маскировки углем и грязью и чудовищно побиты пулеметным огнем. Мы тщательно обыскали их в поисках опознавательных знаков, но безрезультатно. Подрывники, заботящиеся о безопасности, не оставили даже фамилии на обратной стороне пистолетного ремня, которую можно было бы сверить с имевшимися у нас в досье списками захваченных подразделений.

*****

Когда это случилось, я находился в Бьенхоа, сидя в кабинете полковника Шиня и пытаясь уговорить его разрешить мне допросить северовьетнамского лейтенанта, захваченного в плен в провинции Тэйнинь. Зазвонил телефон, и как только Шинь начал разговаривать, я понял, что произошло нечто ужасное.

— Что?! — недоверчиво воскликнул полковник. — Кого?

Наступила короткая пауза, во время которой лицо офицера побледнело. Быстрый взгляд на меня, а затем — плохие новости.

— Ваш полковник Тхань мертв, дайви! Он попал в засаду сегодня утром в Дыкхоа!

Глубоко потрясенный Шинь положил трубку. Прикусив губу, он сообщил мне, что полковник Тхань подорвался на мине на дороге № 9 к югу от Дыкхоа этим же утром. На мине! На протяжении нескольких месяцев ни в Дыкхоа, ни в Дыкхюэ не было происшествий, связанных с минированием. Никакими другими подробностями, в том числе и информацией о полковнике Бартлетте, полковник Шинь не располагал. Иногда — хотя и не часто — они ездили вдвоем на одном джипе. Полковник Шинь ничем не мог помочь, он был настолько потрясен трагической новостью, что даже не стал выяснять у звонившего все подробности произошедшего. Из короткого разговора он запомнил только то, что полковник Тхань погиб. Шинь зарылся лицом в свои руки и повторял снова и снова:

— Я столько раз говорил ему, столько раз говорил, чтобы он не ездил так часто на своем джипе.

На обратном пути в Баочай я ненадолго заехал в штаб корпуса, где дежурный офицер подтвердил мне, что полковник Бартлетт не пострадал — он ехал за Тханем на своей машине. Во время поездки назад в Хаунгиа я знал, что мне будет трудно встретиться с полковником Бартлеттом. Мы оба были слишком вовлечены в ситуацию и слишком любили Тханя, чтобы легко принять эту трагедию.

Все произошло так, как и следовало ожидать. Полковник Тхань просто слишком часто ранним утром отправлялся на миссии милосердия. Накануне вечером вьетконговцы захватили сторожевой пост в южной части уезда Дыкхоа. В очередной раз благодаря предателю в отряде коммунисты вошли на пост без единого выстрела. Не успели сонные правительственные войска отреагировать, как нападавшие захватили командный пункт подразделения, и бой был практически закончен. Некоторые из наших ошеломленных солдат успели перелезть через собственный проволочный забор и сбежать. Несколько человек были убиты во сне, другие попали в плен, не оказав сопротивления. Командир роты был убит в самом начале на командном пункте, его подчиненные сдались в плен. Перед отходом вьетконговцы казнили этого офицера вместе с его женой. При отходе вражеские войска забрали с собой пленных, большое количество оружия и другой добычи. За тридцать минут коммунисты нанесли войскам полковника Тханя самое тяжелое поражение за последние пятнадцать месяцев.

Узнав об этой неприятности, Тхань планировал с первыми лучами Солнца отправиться на этот пост прямо на автомобиле. И его подчиненные, и полковник Бартлетт пытались убедить его подождать несколько часов до прибытия дежурного вертолета из провинции, но Тхань и слышать ничего не хотел. Он хотел быть на месте с первыми лучами Солнца, чтобы собрать оставшихся в живых бойцов разбитого подразделения. Для этого нужно было ехать на джипе. Начальнику уезда Дыкхоа было приказано прочесать дорогу, ведущую к злополучной заставе, и с первыми лучами Солнца полковник Тхань выехал из Баочая на юг, за ним последовал полковник Бартлетт.

Небольшая колонна прошла через город Дыкхоа и направилась на запад по дороге № 9. Приближаясь к посту, оба джипа проехали мимо обнадеживающего вида ополченцев Дыкхоа, которые несли охрану по обеим сторонам грунтовой дороги. Прибыв на место, полковник Тхань сделал все возможное для спасения ситуации. Несколько слов поддержки, указание Военной службе безопасности опросить оставшихся в живых, чтобы установить личность предателя, и приказ о немедленном прибытии на сторожевой пост нового подразделения. На самом деле ничего существенного он сделать не мог, кроме как продемонстрировать своим присутствием, что ему небезразлично, что произошло. Сделав это, Тхань сел в свой джип, чтобы ехать обратно в Баочай.

На небольшом расстоянии от дороги два вьетконговца терпеливо ждали приближения джипа полковника Тханя. С их позиций, расположенных в ста метрах от дороги, аккуратно уложенный электрический провод вел к пятигаллонному молочному бидону, начиненному взрывчаткой и закопанному под дорогой. Убийцы Тханя подорвали свой заряд как раз в тот момент, когда джип подъехал к точке прицеливания. Мина взорвалась с грохотом, который был слышен до самого Дыкхоа. Ужаснувшийся полковник Бартлетт, ехавший следом на своем джипе, вовремя поднял голову и увидел, как джип полковника Тханя под действием взрывной волны подбросило на три метра вверх. Все было кончено в одно мгновение. К тому времени, когда полковник Бартлетт подошел к разбитому джипу, он уже ничем не мог помочь Тханю. Искореженный джип лежал на боку рядом с дымящейся воронкой, а полковник погиб мгновенно от сильнейшего сотрясения, вызванного