Шрифт:
Закладка:
К концу апреля наступление Ханоя превзошло по масштабам и ожесточенности знаменитое Тетское наступление 1968 года, и не проявляло никаких признаков затухания. Северовьетнамские части нанесли удар в северной провинции Тэйнинь, нашем ближайшем соседе, и это убедило нас в том, что наша очередь — это лишь вопрос времени. Полковник Бартлетт с неохотой согласился с тем, что нам придется отложить планы нападения на вьетконговскую организацию в уезде Дыкхоа в пользу более срочных дел. После этого мои утренние доклады полковнику были посвящены отслеживанию нескольких северовьетнамских полков, которые, как мы знали, находились где-то в Камбодже и, как мы опасались, вскоре будут направлены против сил нашего ополчения.
Для американцев и вьетнамцев в Хаунгиа это был тяжелый период. Мы беспомощно наблюдали за ходом продвижения северовьетнамских войск и делали все возможное, чтобы подготовиться к возможному наступлению со стороны Камбоджи. Мы знали, что по ту сторону границы идет наращивание сил противника, но у нас не было возможности раскрыть тайну намерений Ханоя в отношении нашей провинции. Полковник Бартлетт полагал, что, поскольку основная часть регулярной армии Южного Вьетнама уже развернута по всей стране, Ханою было бы глупо не нанести удар по Сайгону с запада — через провинцию Хаунгиа. Но единственной информацией, которой мы располагали, была несколько устаревшая информация Хай Тьета о том, что Баочай будет атакован. Кроме того, мы даже не знали, какие северовьетнамские части находятся в Камбодже. В тот период мы с полковником Бартлеттом провели много вечеров в его комнате, обсуждая друг с другом будущее Хаунгиа. В очередной раз нам потребовалась разведывательная информация, которая помогла бы прояснить ситуацию, но на этот раз не было никакого Хай Тьета, который мог бы нас выручить.
*****
В час ночи 13-го апреля два громких взрыва сотрясли стены моей комнаты. Еще полусонный, я услышал, как один из наших вьетнамских охранников что-то нечленораздельно прокричал. Затем здание потряс еще один взрыв, причем уже ближе, чем первый — Баочай подвергся минометному обстрелу. Схватив свое снаряжение и М-16, я бросился к лестнице, ведущей на наши укрепленные позиции на крыше. К этому времени по всему периметру города вспыхнула стрельба из стрелкового оружия, и стало понятно, что последнее предсказание Хай Тьета сбывается. Присев за мешками с песком на своей позиции на крыше, я увидел, что мы находимся в хорошем положении, — наша вилла находилась в центре города, в двухстах метрах от периметра, где, судя по звукам выстрелов, и шли бои. Наш двор был окружен освещенным восьмифутовым забором с колючей проволокой, который с крыши прикрывали два пулемета и наши М-16.
Оказавшись в безопасности, я отражал первую атаку противника на Баочай со времен наступления Тет. Несколько мин угодили в лагерь 43-й группы, расположенный через дорогу, ранив двух капитанов. На крыше стояли две радиостанции: одна — для наблюдения за вьетнамской радиосетью, другая — для связи с группой советников. По радиосвязи мы узнали, что Баочай подвергается атаке подрывников как минимум четырех вражеских подразделений, а наш периметр пока прорван только в одном месте — в районе расположения роты ополченцев в четырехстах метрах к северу от нас.
Как и атака в Дыкхюэ, эта закончилась быстро. Уже через тридцать минут основная перестрелка прекратилась, и я поспешил в штаб провинции, немного опасаясь, что меня может подстрелить нервный часовой. Среди руководства провинции пахло победой. Полковник Тхань отдавал приказы артиллерийскому офицеру, чтобы тот сделал еще несколько залпов осветительными снарядами к востоку от Баочая, где по открытым рисовым полям отходил отряд вражеских подрывников. Сотрудники Тханя улыбались, и я услышал, как один из офицеров что-то говорит о вражеском подразделении, которое было уничтожено в расположении местного подразделения национальной полиции, расположенного на соседней улице.
И снова полковнику Тханю несказанно повезло. Где-то около 00.45 ночи он проснулся, мучимый тревожным предчувствием, что что-то должно произойти. Не в силах уснуть, полковник поднял по тревоге все подразделения, участвовавшие в охране периметра Баочая. В течение десяти минут военнослужащие всех подразделений, кроме 773-й роты региональных сил, заняли свои позиции — по какой-то причине военнослужащие роты не получили уведомления. Через несколько минут сержант в расположении национальной полиции выпустил сигнальную ракету — обычная мера предосторожности — и в ее ярком свете потрясенные полицейские увидели буквально в двух метрах от амбразур своих бункеров отделение из десяти подрывников, лежавших у колючей проволоки по периметру. Атака вражеских войск была назначена на час ночи, и они ожидали начала минометного обстрела, который должен был их прикрыть. Командир отделения противника, находившийся в тени одного из бункеров, сразу же засунул пистолет через амбразуру бункера и произвел один выстрел. Изумленные защитники убили его мгновенно. Затем в дело вступил пулемет, установленный на вышке, который расстрелял беспомощных саперов, пытавшихся вылезти из колючей проволоки. Восемь северовьетнамцев за проволочным забором погибли в считанные минуты, став жертвами предчувствия полковника Тханя.
В центре «Тиеу Хой», расположенном на соседней улице, взвод вооруженной пропагандистской группы Зета отразил нападение еще одного взвода подрывников. Вражескому подразделению не удалось подобраться к цели на расстояние броска ручной гранаты. Утром от них остались только брошенные подрывные заряды и несколько кровавых следов.
По другую сторону улицы не повезло 773-й роте. Один из дозорных был убит пулей в голову, а нападавшие под прикрытием короткого минометного огневого налета успели проникнуть на территорию лагеря. К счастью
