class="p1">– Послушай, ведьма, зол я на тебя, спорить не буду, провела так провела, поглумилась на славу, да только желаннее от этого стала. А потому я не мстить пришел, а предупредить – уходи отсюда. Сил у тебя немного, но достаточно – связь с лесной ведуньей разорвать сможешь легко. А после уходи. Лес этот уничтожен будет. И лес, и хозяйка его. Ни помочь, ни спасти ты не сможешь, поверь мне. Уходи, Весенька.

И хоть стоял маг передо мной близко-близехонько, да только казалось, он далек от меня сейчас, и разделяет нас не расстояние, а время. Словно древним этот маг был, да таким древним, будто не одну сотню лет на свете этом прожил.

Насторожило меня это, оттого и спросила:

– Неужто ты, Заратаренька, лес Заповедный уничтожить хочешь?

Маг усмехнулся криво, но ответил:

– Весенька, милая моя девочка, не лес моя цель, хотя уничтожаю я их давно, я лишь подсказал, что делать тем, кому это сейчас нужно. Кому чаща Заповедная для войны так надобна. И, поверь, они ее получат. Беги отсюда, милая, хочешь сама, а хочешь – помогу?

И кольцо с пальца снял, но не мне дал – знал, что не возьму, магические вещи брать себе дороже, а потому на веточку рядом повесил.

– Бывай, девочка, – улыбнулся Заратарн.

И портал призвал.

Да только и я ушами не хлопала – и кольцо его в тот же портал полетело, куда и маг исчез. Ибо ненадобно мне в лесу моем ничьих предметов магических!

А опосля я лишь одно слово произнесла:

– Чаща!

Моя зловреднючая поганка явилась тотчас же. Довольная, улыбкой светится, в руках картинки похабные – никак для очередной лекции готовила. Да только хватило ей одного моего взгляда, чтобы осознать – провинилась. Ох как провинилась. И вмиг утратив облик девы голозадой, расползлась кустом терновника, проверяя все границы подведомственной территории.

– Зла на тебя не хватает! – прошипела ей, с трудом сдерживаясь.

Чаща скукожилась да и исчезла – дел у нее теперь было завались, ведьмака выдворить, пространственные дыры от портала маговского залатать и в целом безопасностью озаботиться наконец, вместо заботы о размножении.

Я же быстро к вещам своим прошла, собрала все, клюке вручила и ею же тропу заповедную открыла для себя.

* * *

На краю обрыва простояла недолго – Водя, как и я, вторжение на свои территории чувствовал. Из реки вынырнул, на меня поглядел, понял, что дело плохо. С тяжелым вздохом рывком подплыл к берегу, на руках из воды выскользнул, на берег парнем вышел. Да, Водя не обычным водяным был, я об этом знала, и он знал – а больше никому ведомо не было. Обрыв этот – нейтральная территория, мой лес сюда не доходит, а царство водяного сюда же не поднимается.

Крохотный клочок пространства, где хозяйка леса да хозяин реки поговорить могут без свидетелей.

Водяной на берег вышел нагим, но, щадя мои чувства, достал длинную рубаху из-под камня и поднялся ко мне одетым.

Подошел, гигант с длинными золотыми волосами, постоял рядом, плечом к плечу со мной, тоже на воду глубокую посмотрел, а потом я спросила:

– Водя, а у тебя враг есть?

Хозяин реки глянул на меня непонимающе, но поспешать с ответом не стал, подумал хорошенько для начала, потом сказал:

– Весь, ты ведь уже знаешь – я чародеев и чародеек погубил. Да не всех. Враги есть, да только о силе моей тебе ведомо и лес Заповедный мне завсегда помощник.

Кивнула, все так же на реку глядя. Велика она, река-то. Велика, широка, могуча…

– А если падет мой Заповедный лес, Водя, тогда до тебя добраться смогут, так ведь? – выдохнула едва слышно.

И на сей раз водяной с ответом не спешил. Помолчал, затем спросил:

– Весь, о чем ты?

Повернулась к нему, шея заныла в тот же миг, пришлось просить:

– На колени встань, рослый ты мой, шею мою пожалей, больно же.

Опустился, подбородок его теперь на уровне моей груди был, но мне так легче. Шагнула к водяному, он обнял, нагнулась к губам его, обхватила лицо широкое ладонями, опосля встречи с древним магом ледяными от нервов, взглянула в глаза светло-синие, как река под нами, и выдохнула все, что знала – образы, запахи, слова, опасения, свои мысли. Да ощущения.

Ощущения отдельным потоком. Ибо как передать то, что почувствовала – древность мага королевского. И ведь не будь я опосля ритуала магического, я бы и не почувствовала. На ярмарке столько времени с Заратарном эльн Таргом провела, а не почуяла. Скрывал он это. Явно скрывал. Да не в то время ко мне приблизился, вот и ощутила возраст его древний. Слишком древний.

Выпрямилась, на водяного глядя напряженно.

– Надо же, – выдохнул Водя, – такое чувство, словно в склепе древнем побывал. Маленькая моя, испугалась?

– До ужаса, – призналась честно. – Холод могильный и я почувствовала. И вот оно что странно – ты, Воденька, тоже древний ведь, да от тебя могилой не веет. Что это было-то вообще?

– Дай подумать, – водяной все так же передо мной на коленях стоял, лоб хмурил, припоминать явно пытался.

И вроде припомнил.

Судорожно вдохнул, меня обнял крепче, прижал к себе сильнее и выдохнул, едва склонилась к нему, свое видение…

Оно обрушилось на меня сломанными крепостями чародеев, окатило брызгами ледяной разбушевавшейся реки, заставило задохнуться ощущением жизней, что поглотила стихия, и увидеть юношу… худощавого, потрясенного, застывшего на краю леса и тем сохранившего себе жизнь.

Парень был в черной мантии ученика, черные волосы собраны в низкий хвост, темные глаза подведены черным углем…

И я отшатнулась, вырываясь из сонма образов прошлого.

В себя пришла в объятиях уже поднявшегося Води, он обнимал и успокаивающе гладил по волосам.

– Это он, – только и смогла сказать. – Этот маг не маг вовсе, он чародей, Водя!

– Я понял, – ответил водяной.

Я прижалась щекой к его груди, слыша размеренное биение сердца водяного и не зная, что делать-то теперь? Заповедные леса уходили в прошлое, особливо опосля королевского указа, но так давно уже исчезать начали один за другим, что на нашей стороне моря их вот почитай и не осталось. Но то не казалось бедой – все течет, все меняется. Опять же вот мы с лешим постепенно приходим к выводу, что коли действовать по правилам, тем правилам, коим учили меня и его наставники наши, Лесной Силушкой взращенные, то ни к чему хорошему не приведет это. А потому не было у меня точного ответа, кто леса Заповедные косит один за другим. Да и как косит-то? Понять сложно. Лес всегда лесом остается, даже если хозяйку свою потерял, сразу-то и не видать. Лес как один организм, как пес – бросят его, он не сразу гибнет-то. Отощает, заболеет, быть может, но проживет еще сколько получится, а может, и даже лучше жить будет, хозяева-то разные бывают. От того хоть и грустно, что исчезают леса Заповедные, но кроме грусти ничего-то и не было, лес-то остается, только обычным становится.

А тут такое.

– Водя, он мне сказал, что Заповедные леса уничтожает давно… Это выходит, не сами леса гибли, совсем не сами?

– Выходит… что так, – сипло произнес водяной.

Молвил он с трудом, и понять его можно – тяжкий груз ведать, что за вину твою иным платить пришлось.

– Не вини себя, – сказала, что должна была сказать.

А легче от моих слов ни мне, ни Воде не стало.

– Еще вот что поняла, – проговорила задумчиво. – Заратар этот, судя по всему, ни со Славастеной, ни с Изяславой не сотрудничает особо. А скорее… использует он их.

– Откуда знаешь? – спросил тут же.

– Не знаю, но чувствую… объяснить сложно, – призналась честно.

Но вот чего говорить не стала, так это того, что будь Изяслава да Славастена ведьмами, и они недоброе почуяли бы, а так…

– Недобрые дела творятся, ох и недобрые, – вздохнула горестно.

От водяного отступила, но он за руку удержал – я и не против, к самому обрыву ведь отступила. Постояла на краю, на кручи водные поглядела. Река и лес, два друга рядом. Река лес поит, лес реку кормит – им завсегда рядом идти сподручнее, даже если нет