– Хорошо, – согласилась я, – только сначала ко мне пришли.

Переглянулись – и дальше за работу.

* * *

Лес, он огромный, сложный, за ним глаз да глаз нужен. Особливо когда поэкспериментируешь ради блага, а потом хоть головой о стену бейся. Вот как сейчас прямо.

– Просьбу я твою выслушала, Острый Клык, к сведению приняла, и о том я подумаю, но еще одно дерево мне попортишь – волкам отдам!

Свиньи, коих закупили мы на развод, долго сами не разводились, аккурат пока к ним кабаны из окрестных лесов не сбежались. Вот тогда дело и пошло – свиней развелось видимо-невидимо, да все бы ничего, если бы вот не он! Один конкретный кабан. А Острым Клыком прозвали этого кабана, который вымахал мне по пояс, не просто так – любил он клыки свои поточить. И говорила же ему – точи хоть об старые деревья, хоть об камни у реки, но нет, в молодые рощи повадился.

Острый Клык извинялся, даже желудей принес – сажай, мол, дубы новые, лесная хозяйка, прости меня, непутевого, да только… как точил клыки об деревья, так и буду.

– Клыков лишу! – пригрозила кабану.

Свин хрюкнул возмущенно, начал землю рыть копытом, пришлось объяснять как маленькому:

– А если я с тебя кожу сниму частично, аккурат поперек тела, как тогда запоешь?

Своей шкурой Острый Клык дорожил, отступил мгновенно, голову склоняя, и, помчавшись прочь, гарантировал, что больше ни в жись, никогда, ни за что, ни единого деревца…

Проводила его бегство печальным взглядом и начала раздеваться.

Плащ маскировочный на сук повесила, маску туда же, лапти с когтями вделанными скинула, осталась в одном исподнем, клюку даже отложить пришлось. Вообще, по правилам, я все это делать должна была иначе – сесть в роще израненной, клюкой нарисовать охранительный знак, а затем вдохнуть силу леса и выдохнуть ее в покалеченную кабаном остроклыковым рощицу. Но это по правилам, я знала о них, но и знала и о том, что, спасая жену Саврана, увеличила свой Заповедный лес и тем ослабила его. Взять силы у леса сейчас – это поставить под удар все те территории, что еще не укоренились на Заповедной стороне. А потому робкий шаг босой ногой, волосы, что струились по ветру, и вдох – я собиралась залечить рощицу своей силой.

Шаг, еще шаг, поворот, изгиб, руки в стороны разведенные, второй вдох на грани возможностей легких, поворот, падение на колени, прогиб назад и выдох до головокружения, до пульсации в висках, до ощущения легкости…

У меня не было в наставницах Старшей ведьмы, была лишь та, что ученой прикидывалась, а на деле магом оказалась. Потому долго, ох и долго постигала я суть ведьминскую, долго силу свою исконную, прирожденную пробуждала, но пробудила в итоге. Я настойчивая. Я упорная. Я та, кто выжить хотел да дом обрести.

Я та черная кошка, что гонят простые люди…

Я та белая ворона, что среди ведьм прижиться не сумела…

Я река, полноводная да стихийная, что черпать силу из самой себя способна…

Я женщина – дарить жизнь для меня столь естественно, как и дышать.

Вот и дышу я, усиливая головокружение, нагнетая чувство легкости, отпуская чувство боли, высвобождая магию истинной прирожденной ведьмы, что текла по венам в тот день, когда из девчонки простой я обрела стихийное воплощение, став самой опасной из всех ведьм в принципе.

Но сейчас, кружась в вихре силы призываемой, я себя опасной не чувствовала – пламя тоже опасно, но коли подойти правильно, огонь и согреет, и от раны избавит, и хворь прогонит, и печаль унесет.

Я научилась быть тем пламенем, что не уничтожает – а лечит.

И голос мой, взывающий к магии, зазвучал в израненной рощице.

«Все на свете как вода,

Одари меня, река!

Все на свете как земля,

Почва, пробуди меня!»

И две ладони ударяют по прошлогодней листве, едва падаю на колени.

Всплеск силы! Вихри, подхватывающие листву и превращающие воздух во взвесь из капель, листьев, травы и энергии!

Ладони сжимаются в кулаки – сила опадает вместе с мелким сором, капли стекаются одна в другую, создавая лужицы, те текут в ручейки, ручейки поднимаются по стволам покалеченных деревьев. Содранная кора возвращается на свое место, становится единой, обволакивает поврежденные участки, заживляет деревца.

Я контролировала весь процесс. Я была той водой, что соком обернулась древесным. Я была той землей, что силы дала да вещества питательные. Я была той корой, что наросла на деревьях израненных.

И пусть поступила как ведьма да ритуал использовала ведьмовской – но работало ведь. Всяко лучше, чем глиной места ободранные мазать да много дней гадать – выживут деревца али не выживут. Да, истинная лесная ведунья поступила бы именно так, позволив лесу самому раны свои залечивать, но я была ведьмой и предпочитала раны залечивать сразу.

Выдохнула силы последние да ощутила, что возвращается часть из них – залечила уж все, вот и возвернулись излишки.

Я поднялась легко, словно ничего и не было. Волосами расплетенными тряхнула, руки вверх потянула, тело разминая да направилась перепроверять работу выполненную.

Легко обошла рощу, проверяя, все ли удалось. Удалось все, даже лучше, чем надеялась.

Легкой походкой с улыбкой двинулась к своей одежде, уж думая о том, что сейчас вернусь в избушку свою, пить хотелось очень.

И замерла, ощущая, как перестало биться сердце, как улыбка стала застывшей маской, как душа проваливается куда-то очень далеко…

Возле одежды моей стояли двое. Один почти сливался с природой, и на нем обильно цвели ромашки, но его я не боялась. Пусть и ведьмак, да на моей территории, а значит, справлюсь.

Но вот второй напугал до одури!

– Ну, здравствуй, Весенька, – произнес королевский маг, привалившись плечом к березке ближней и насмешливо взирая на меня.

Заратарн эльн Тарг в моем лесу! Кто привел, даже спрашивать не надо. Ведьмак, больше некому. Как провел – тоже без вопросов. Я рощицу своей ведьмовской силой восстанавливала, а потому связь с лесом была временно прервана, от того и не ощутила вторжения. Вот же мерзость-то, а!

– Забавно как, – маг, одетый как с иголочки, глазами, подведенными черным углем, пристально оглядел меня с ног до головы, – все почитают тебя ведуньей лесной, а ты всего лишь ведьма в услужении, не так ли?

Не так. Но мне нравится твоя теория, Заратаренька, продолжай.

Он и продолжил, да только как-то не так.

– Красивый танец, – сказал с лукавой улыбкой.

Вот значит как.

Нарываемся, значит. Да причем внаглую.

Я руки на груди сложила и вопросила ласково:

– Заратаренька, одного быка тебе, как погляжу, мало было?

Магов взгляд желтизной сверкнул, выдавая ярость. И я улыбнулась коварненько.

– Кого на этот раз видеть желаешь, Заратарушка? – Издевалась в открытую: мой лес, ничего они мне тут не сделают. – Может, коня? Козла? Али тебе кого поэкзотичнее, медведя там? А хочешь, с водяным поговорю, у него в реке парочка кракенов завелась, древние, интересные… Самое то для тебя, Заратаренька.

Маг стоял молча. Глядел свысока, и не в росте дело. Свысока глядел, словно с высоты лет прожитых али знаний великих. Затем на ведьмака цветущего оглянулся и приказал:

– Исчезни.

Ведьмаку приказал. Принцу, пусть и не наследному. Маг! Ой, то ли я чего не знаю, то ли маг этот последний страх потерял. Надо бы найти, страх тот, чтобы магу хорошо не жилось.

Но ведьмак покорно исчез. Голову склонил, на которой ромашки весело цвели, на меня холодно взглянул, явно намекая, что разговор нам еще с ним предстоит, да и ушел… Натравить бы чащу на него в назидание, пусть еще одну лекцию про размножение ему прочитает, но успеется, сейчас королевский маг моей главной проблемой был.

А тот, едва одни остались, ко мне шагнул, да не один шаг совершил – все семь сделал, чтобы подойти и стать близко-близко, так что духи его ощущала в наполненном запахом листвы лесу. Наклонился, чтобы глаза в глаза, и прошептал: