Шрифт:
Закладка:
Опорожнив бутылку, он достал из пакета пистолет, проверил магазин и снял оружие с предохранителя.
Буздырь выбрался из машины, осторожно, чтобы не хлопать дверью, аккуратно прикрыл ее и на какое-то время замер. Несмотря на теплый вечер, на улице было мало гуляющих, и лишь где-то за соседним домом во дворе дурачилась молодежь. Матерщина и истерический хохот каким-то невероятным образом успокаивали Николая, который в тишине и безлюдье видел лишь угрозу своей жизни.
Наконец Буздырь стряхнул с себя оцепенение и, чтобы взбодриться, вслух выругался. Вдоль ограды он прошел до задних ворот Птичьего рынка и здесь повернул к скверу. Он протиснулся между обшарпанными белыми «жигулями» и уже знакомой серебристой «ауди» и вступил в густую тень дерева. Отсюда были хорошо слышны девичий визг и гогот, доносившиеся с Калитниковского озера. Николай даже заметил одну парочку, которая появилась на тропинке, идущей вдоль кладбищенского забора.
«А чего я, собственно, боюсь? – мысленно задал он себе вопрос. – Нервишки шалят. Надо было взять побольше пива».
Буздырь не видел, как позади него бесшумно опустилось тонированное стекло серебристой иномарки. Вслед за этим раздалось негромкое «пу», и Николай почувствовал невыносимо острую боль в коленке, от которой у него сперло дыхание и потемнело в глазах. Сразу после этого дверцы машины распахнулись, оттуда выскочил человек и бросился к Буздырю.
– Ой, мама моя, – от боли едва выговорил Николай и, моментально обессилев, осел на землю. Он машинально схватился за простреленное колено, затем сунул руку в карман, но не успел вытащить пистолет. Его ударили по голове чем-то тяжелым, и Буздырь без сознания опрокинулся на спину.
Глава 8
Вишневое «вольво» с Ломовым и Синеевым въехало на задний двор ресторана «Буревестник», который в сравнении с вылизанным фасадом улицы выглядел филиалом городской свалки. По обеим сторонам от служебного входа в ресторан высились уродливые пирамиды из ящиков и смердящих алюминиевых лотков с запекшейся кровью. Похоже, мусор здесь не убирали не меньше месяца, а вонь стояла такая, что, несмотря на жару, Ломов тут же закрыл все окна. При этом двор был забит дорогими иномарками, как какая-нибудь посольская стоянка.
В мусорном контейнере с корявой надписью «Р-ран Буревест.» сосредоточенно рылся грязный старик с полоумным лицом. Проезжая мимо, Ломов скользнул по нему равнодушным взглядом, остановил машину за контейнером и заглушил двигатель.
– Вот, Саня, – кивнул на старика Ломов. – Лет через двадцать и ты будешь по помойкам искать себе пропитание. Если доживешь, конечно.
– Пошел ты, – лениво огрызнулся заместитель начальника охраны банка.
Напротив, через тротуар Синеев сразу заметил черный «опель-кадет» и, ковыряясь длинным ногтем в зубах, удовлетворенно проговорил:
– Его. Сучок, с трехрублевыми колесами, а туда же…
– Решил на «мерс» заработать, – откликнулся Ломов и принялся настраивать рацию.
Ждать пришлось недолго, и вскоре они услышали беседу Буздыря с каким-то мелким, назойливым торговцем. Тот просил аудиенции и обещал солидные проценты со сделки, но администратор ресторана дал ему понять, что не верит в успех и не желает в этом участвовать. Синеев с нескрываемой злобой комментировал каждое их слово, а когда разговор закончился, даже сплюнул на пол:
– Терпеть не могу халдеев. Наглые все, сволочи, а за копейку жопу вылижут.
– А кого ты любишь? – глядя на него в зеркало заднего вида, поинтересовался Ломов. Уловив в вопросе сарказм, Синеев выдержал небольшую паузу и ответил:
– Кстати, киллеров тоже не люблю. Особенно везучих. Сегодня он с тобой пьет, а завтра…
– А кто их любит? – резонно заметил Ломов. – Их даже я не люблю. Но они, Саня, тоже люди.
– Не уверен, – проворчал Синеев.
– Люди, люди, – вдруг развеселился Ломов. – А ты-то, Саня, чем занимаешься?
– Мое дело ловить, – парировал Синеев, но затем уточнил: – И то временно.
– Посмотрим, – многозначительно проговорил Ломов. – Оно всегда так и бывает: вчера ты мечтал стать пожарным или космонавтом, а сегодня, глядишь и…
– Ладно, про космонавтов ты будешь своим бабам рассказывать, – раздраженно оборвал его Синеев. Ему хотелось чем-нибудь врезать этому хладнокровному профессиональному убийце по затылку, но не позволяла ситуация. Кроме того, Синеев побаивался Ломова, а потому ненавидел еще сильнее.
– Был бы ты немного поумнее, мы бы с тобой поговорили на эту интересную тему, но, к сожалению… – начал Ломов.
– Лом, ты зарываешься, – перебил его Синеев. – И где только таких космонавтов делают?
Назревающая ссора была прервана телефонным звонком Владимира Алексеевича Буздырю.
– Тихо! – рявкнул Ломов, и Синеев сразу замолчал.
Пока Владимир Алексеевич разговаривал с администратором ресторана, Синеев довольно быстро выяснил номер его телефона и домашний адрес. После этого он занялся фирмой, откуда был звонок в «Буревестник», и номером машины директора. Его напарник за это время узнал все остальное – семейное положение и кое-какие факты биографии, то есть связи.
– Кажется, попали в самую точку, – сказал Ломов. Он просмотрел данные, записанные на клочках бумаги, несколько раз вслух повторил их, а затем скомкал листки, бросил их в пепельницу и поджег.
Вскоре после телефонного звонка из ресторана торопливо вышел Николай Буздырь. Не глядя по сторонам, он забрался в свою машину, резко тронул с места и с ходу вынырнул со двора на улицу. Ломов сразу же последовал за ним.
На проспекте Мира Буздырь неожиданно свернул в переулок, немного покружил и снова вернулся на проспект.
– Заметил, падла, – констатировал Синеев. – Может, отстанем? Потом подъедем к «Космосу», найдем. Чего зря светиться?
– А мы и едем для того, чтобы посветиться, – неожиданно заявил Ломов, и Синеев удивленно посмотрел в зеркало, в котором отражались глаза напарника.
– Лом, я чего-то не знаю? – оторопело спросил Синеев.
– Ты знаешь все, что тебе нужно знать, – спокойно ответил Ломов.
