И это правда.

Толковая мысль вылезти зрела медленно, да и то Желя постоянно прятала её где-то внутри – такой бестолковой она казалась. Упав спиной о стену ямы, девушка оглядывала железные крылья с блестящими вставками, крючковатый клюв и пустые глазницы.

– Господи, ну не заведу же я её, в самом деле! – уже вслух сказала Желя, без опаски ставя ногу на тяжёлую лапу. Она ухватилась за крыло, чтобы не скатиться.

Эта земляная яма слишком надоела.

Юбка продолжала путаться в ногах, и Желя, как могла, повязала её вокруг бёдер. Она всё-таки бухнулась вниз, удачно упав на плечо – было почти не больно. Потом перевязала волосы потуже, закрепив их красной косынкой, чтобы не лезли, и решила испытать ловкость снова.

В этот раз получилось обхватить Жар-Птицу за шею. Она так и стояла неподвижно, тишина резала слух, но отчего-то Желе стало неспокойно. Продолжая вглядываться в тёмные глаза, девушка старалась успокоить вдруг разбушевавшееся сердце.

Близко-близко она разглядела узкие ноздри и рисунок оперения, хмурость на лбу, словно Жар-Птица сердилась. Именно это её и остановило.

Клюв приоткрыт, через маленькую щёлочку шёл запах застарелого дыма и копоти. Желе показалось, что воздуха не хватает.

Но вдруг вместо животного оцепенения пришла злоба. Где-то в груди сдавило, но это не походило на тоску по дому или усталость от долгого пути. Всё ещё держась за железную шею, Желя засунула руку внутрь накидки и нащупала Василисин нож. Охотники не забрали – либо забыли, либо не нашли, и это было на руку.

Подкинув себя поближе к заточенному клюву, она засунула лезвие между створок и одним движением заставила клюв распахнуться. Наружу дохнуло дымом, и посыпался пепел, как если бы Желя решила почистить старую печь. Закашлявшись, девушка закрыла рот и нос рукавом.

Пепел перестал скользить по медной груди – тут Жар-Птица была толще, словно под защитным панцирем, – и Желя рискнула заглянуть ей в глотку. Темнота такая – не видать.

Наугад она просунула нож поглубже. Слышно, как металл скребёт по металлу, двигаются какие-то пластины и кругляши. Тут что-то щёлкнуло, и к самому краю пасти скатилась медная полоса, тонкая в середине, но плотная по концам, которые были скручены на манер тонкой бумаги.

Деталь выпала со своего места, и Желя вдруг услышала, как в грудь Жар-Птице дохнул ветер. Он гулял где-то в животе, снова запахло гарью. Девушка смотрела долго, но глаза огненной махины так и не заискрились.

Пользуясь удачей, она засунула руку в пасть Птице и вынула медный язычок, пряча его вместе с ножом Василисы. Захотелось полоснуть по туловищу ещё и ещё, но Желя знала, что только поцарапает крылья – толком не сломает.

Нужно выбираться.

Всё ещё тёплый язычок грел под грудью, и Желя нашла в себе силы для последнего рывка и вытянулась за голову Жар-Птицы. Край ямы был совсем близко, девушка подпрыгнула и, маравшись в сухой земле, перекинулась на траву.

Желя закрыла себе рот рукой, чтобы никто не услышал её сбитого дыхания.

Охотников к Жар-Птице не приставили, она была одна. Ползком добравшись до ближайшего куста, Желя схоронилась, но никто так и не появился.

Чувствуя землю под ногтями и капельки пота на лбу, Желя показалась себе полевой мышью, что вышла из норы после дождя. Но она была довольной собой мышью.

Что-то не давало покоя. Желя никак не могла пуститься прочь по лесу и вместо этого ходила вокруг лагеря охотников кругами, постоянно скрываясь в кустах. Не ровен час, её побег заметят, но девушка всё старалась найти взглядом корзину с отравленными пирогами. В лагере не было никакой смуты, значит, пока все живы.

Продолжая петлять, тропинка привела её к тому краю, где стояла землянка с девушками. Охотники были неподалёку, но даже не смотрели в ту сторону. Прошло ещё немного времени, и они ушли, чувствуя предночной холод.

– Эй! Ч-ч-ч, – сказала Желя, упав животом к щели в земле.

Шорох внутри вдруг раздался и почти сразу же утих.

– Это ты? – послышался знакомый голос той строгой девушки с чёрными волосами.

Желя кивнула, запоздало понимая, что её не видно.

– Мы убежим. Я открою землянку, а вы подсаживаете друг друга по одной. Только быстро, пока охотники не вернулись.

Короткий спор тут же прервался, когда она оттащила гниющие доски в сторону. К ней уже тянулась рука одной из девушек – начали поднимать самую тонкую и лёгкую, но и её Желя с трудом вытянула на землю.

Спасённая собралась прятаться в кустах, но Желя силой оставила её рядом, чтобы она помогала тянуть остальных.

Все шестеро уже выкатились на землю, и только Желя додумалась закрыть землянку обратно. Если повезёт, их не хватятся до самого утра.

– А теперь потихоньку…

Они пустились по той тропе, по которой охотники привели их в лагерь. Желя не нашла в себе ловкости пуститься через сам лес, да и все шестеро они поднимут такой шум, что их даже искать не придётся.

Гий бы справился, но Желя не рисковала.

С каждым шагом они ускорялись, а после чуть ли не бежали, поднимая юбки. Только когда кто-то начал спотыкаться, они остановились и двинулись шагом, всё ещё оборачиваясь.

– Тебя как зовут? – спросила старшая из девушек, с которой уже довелось говорить.

– Желя.

– Людмила. – Она откинула чёрные волосы, выбившиеся из узла, и приобняла самую низкую из девушек, что ещё продолжала дрожать. – Мы обязаны тебе жизнью. Они, охотники, тебя не обидели?..

Желя тут же покачала головой.

– Меня пересадили в другую яму, но я убежала.

Людмила кивнула вместо похвалы и в темноте сжала её руку.

– Страшно-то как… – сказала незнакомая девушка из деревни Симеона. – У меня свеча в кармане осталась, но нам никак не зажечь.

Словно от этих слов язычок внутри накидки кольнул кожу теплом, Желя сжала губы.

– Быть может, я смогу. Но давайте потом, когда уйдём ещё дальше.

Людмила кивнула, и мысль об огне словно придала уставшим девушкам сил. Они выпрямились, зашагали резвее, и, когда пересекли ручей, Желя достала медный язычок.

Толком не зная, как его разбудить, она наугад растёрла его пальцами и выдохнула тонкой струйкой, словно раздувала костёр. Получилось. Верхушка язычка вспыхнула угольком в печи, и, пока тепло не ушло, спасённая вытянула свечу вперёд.

От одного вида маленькой капельки огня в груди вдруг потеплело. Желя увидела лица, измождённые, но спокойные, других девушек и поняла, что водила хороводы вокруг лагеря охотников не зря.

– А мы… домой вернёмся? – спросил кто-то с опаской, а сдержанная Людмила покачала головой.

– А есть ли этот дом?

– Деревню моей бабушки тоже пожгли, – вставила Желя и, закрывая огонь ладонью, медленно продолжила путь. – У меня дома все попрятались, женщины и старики ушли севернее, куда