Шрифт:
Закладка:
– Не были. Я провёл весь вечер в библиотеке, там отужинал и ждал мисс Ковальски. Затем она закричала. Я побежал наверх. И только позже я выломал в стене потайной ход, спустившись по которому, обнаружил покойного. Об этом я подробно написал в записке, которую передал с вызвавшим вас слугой. Так что возможностей не было.
– Были, – ехидно сощурился Рыбий глаз и принялся загибать пальцы. – Во-первых, вы магистр магии и можете перемещаться по замку посредством телепортации, а не как прочие смертные, по лестницам.
– На это мой артефакт ещё не настроен, можете проверить.
– Проверю, сэр. Во-вторых, в библиотеке за вами никто не следил, а доктор Керн, да упокоится душа его в Вечных лесах, погиб именно в тот момент судя по некропорошку. – Дознаватель достал из кармана скомканную бумагу, на которой стояла слегка размазанная красная печать с указанием времени: три минуты пополуночи. – Прекрасное изобретение, сунул в рот покойнику или в нос, и пожалуйста: вот вам и точное время смерти. Не то что раньше, в кишках надо было ковыряться!
Фергюсон рядом побледнел, сова чихнула, ручка поставила кляксу. А дознаватель противным голосом продолжил:
– И самое главное, никто из аристократов, особенно такого статуса, как у вас, не допустит, чтобы какой-то провинциальный доктор лез в семейные тайны и вынюхивал родовые ключи силы.
Я поморщился, потому что признавать, что сей щуплый потомок воблы и мёртвый доктор, очевидно, знали лучше меня наши родовые секреты, не хотелось. Однако терять возможность взять Рыбьего глаза за плавник, не стоило.
– А вот об этом подробнее, пожалуйста! – сказал я, отделившись от стенки. – Что за семейные ключи силы? Зачем доктор про них вынюхивал? И про тайны просветите, будьте любезны. Старшее поколение не озаботилось доложить о них, а лезть в библиотеку, листать Родовую книгу мне пока было недосуг. С самого приезда пытаюсь разобраться, что за пакостник прислал в конверте матери зачарованные буквы. Рыскают, паразиты, по замку и сами собой складываются в заклинания.
– Буквы? – Рыбий глаз оживился и потёр ладони, которые только что запачкал о брюки, ещё сильнее размазывая по ним сажу.
Я не выдержал и протянул дознавателю платок. Затем достал из пространственного кармана чернёную пепельницу с запечатанной крышкой и восклицательный знак в спичечном коробке.
– Трубочист заметил, где прячутся скопом остальные, – сказал я. – Поохотиться вместе не желаете?
– Зачем охотиться? – покосился дознаватель на пепельницу, в которой забились, пытаясь вырваться, запечатанные буквы.
– Мне и одного трупа в доме много, не находите? – заметил я и рассказал о своих выводах, каким образом наступила смерть доктора.
– А с чего мне знать, что вы не врёте? – снова сощурился Рыбий глаз. – К утру от тёмной магии не осталось и следа.
– Вы дознаватель, вы и разберитесь, с чего, – отрезал я и повернулся к притихшему мажордому. – Мистер Фергюсон, мы так и не поговорили. Извольте присесть… – Я осмотрелся. – … хоть на подоконник. Дайте свою руку.
– Зачем? – почти вплотную притиснулся ко мне наглый дознаватель.
От него в самом деле пахло рыбой – такой, которую бьют об стол перед тем, как залить пивом.
– Воспоминания читать буду, – сказал я. – С вами поделиться или у вас своего дара хватит?
– А чего ж и не поделиться? Буду премного благодарен, – причмокнул Рыбий глаз, ничуть не смущаясь того факта, что у самого магического дара с гулькин нос.
– А как же покойный доктор Керн? – спросил мажордом.
– Солдаты его заберут. На санях довезут в деревню, не беспокойтесь, – снова причмокнул Рыбий глаз, словно говорил не о покойнике, а об окороке к обеду.
Я требовательно протянул руку мажордому. Он попятился. Наступая, мы с дознавателем притеснили его к высокому окну, на раму которого пухлыми сугробами с внешней стороны налип снег. И вдруг мажордом дёрнулся и выдал:
– Согласия на прочтение памяти не даю. Вы не можете без моего согласия!
– Могу, – заявил холодно я. – Только это как поленом по голове. И пузырьки кровавые плавать будут перед глазами.
– Это нарушение Декларации о свободе личности! Насилие и магический произвол! – завопил мажордом.
– А чего ж так? Чего скрываете? – дохнул тому в лицо воблой Рыбий глаз.
– Замешана дама, – покрываясь пятнами, ответил мажордом. – Я не могу, не имею права впутывать её… Это личное!
Дознаватель глянул на меня. Я усмехнулся. Сова на камине подтолкнула клювом зависшее перо. То продолжило писать на разворачивающемся свитке.
– Нам, мистер Фергюсон, нет никакого дела до вашего эротического мезальянса с леди Хинтара… – сказал я.
– То есть вы уже знаете?.. Но я был с ней, когда ваша гостья разбудила весь замок криком. И ранее, – пробормотал мажордом. – А доктор Керн отправился спать в крыло для слуг сразу после ужина. Он сказал, что будет наведываться ночью к девушке из деревни, мисс Свеборг. Мол, она в плохом состоянии, и если её жизнь не поддерживать, она скончается уже к утру. Что касается меня, то следить я ни за кем не должен и могу свободно пользоваться своим нерабочим временем!
– А какого чёрта вы пускали доктора Керна в нашу библиотеку, как к себе домой? – спросил я.
Глаза мажордома распахнулись, нижнее веко напряглось, выдавая страх.
– Правду говорите, – жёстко сказал я, оборвав подкатывающую к его глотке ложь.
Мажордом сглотнул, вытер пот белоснежным платком и всё же произнёс, пытаясь вернуть себе подобие достоинства:
– Десяток лет эти книги никому не были нужны. Лишь ваш папенька, Его Светлость герцог Роннар Вагнер, изредка появлялись в замке и навещали библиотеку. А в нашем краю каждая книга – ценность!
– И как часто навещал отец Розендорф? – спросил я, поджилками чувствуя подвох.
– За последний год особенно часто. Перед тем как… – ну, вы понимаете, – гостили Его Светлость три дня. С дамой.
– Мама в курсе?
– Да-с… Я не мог не доложить.
Я замолчал, испытывая досаду.
– Говорите, Ранди Свеборг здесь? – встрял в разговор дознаватель. – А она жива?
Он не проявил особого любопытства к моим расспросам. Возможно, всё это для него и не было новостью. Зато в лице дознавателя промелькнули те же эмоции сочувствия и даже теплоты, какие я замечал у покойного доктора.
– Не волнуйтесь, слуги видели её утром живой, – сказал я.
– Девушки, мисс Свеборг и мисс Ковальски, сказали, что будут завтракать с господами вместе, – вставил мажордом. – Выглядели здоровыми.
Рыбий глаз внезапно выдал вздох облегчения.
– В чём дело? – спросил я. – Вам тоже эта девушка небезразлична?
– А кому ещё?
– Господину доктору. Была.
Дознаватель кивнул и, похоже, впервые перестал ёрничать.
– Хорошая девушка. С большим сердцем. Таких мало.
– И со скрытым даром, – заметил я. – Ничего не хотите рассказать?
– При всём уважении, сэр, следствие веду я.
– При таком же уважении, мистер Муз, мисс Свеборг явилась спасаться в мой замок, и только благодаря мне жива. Поэтому извольте объясниться.
Рыбий глаз развёл руками.
– Магов у нас мало, сэр. Потому мы с господином Керном надеялись, что дар Ранди Свеборг однажды раскроется. В нашей дыре любой волшебник будет в помощь. Правда, ждём мы достаточно долго, а магия её как была в зачатке, так и не развернулась.
– Отчего?
– Не смею знать. Возможно оттого, что жизнь у мисс Свеборг не сахар.
– Семья их неблагополучная, – прикрыв рот ладонью, вполголоса проговорил мажордом. – Полагаю, что проклятие на них. Мать брата и сестры связалась с хэндаром, знаете ли…
– А вы с гадалкой, – таким же тоном ответил я, затем повернулся к дознавателю. – У хэндаров, насколько я знаю, магии хоть лопатой черпай, чего же вы их к делам своим не привлекали?
Рыбий глаз отмахнулся.
– У них своё царство. Куда там наше волшебство против них?
– Не заметил я, что они настолько сильны, – сказал я.
– Родовую книгу вам всё-таки стоит почитать, – заметил Рыбий глаз. – Хэндары охраняют все места силы в лесах. Мы тут так живём, сбоку припёка. Даже Его Величество, король Северного Азантарна Джеролом Второй предпочитает закрывать на хэндаров глаза. Один ваш дедушка и держал хэндаров… в рамках договора.
– Он умер, а они распоясались, – закивал мажордом.
– Нынешний вожак из Макбрайдов прошлые договоры не хочет соблюдать. Люди поговаривают, что все наши
