ты пригласил её не для умозаключений.

– Мама, я люблю тебя и уважаю, но прошу не падай в моих глазах до уровня дядюшки Стэрриана. То, что касается моей личной жизни, является личным. Даже для тебя.

– Но я твоя мать.

– Поэтому ты даже видеть меня не хотела?

Мама отвернулась к окну, словно там было что-то занятное. М-да, взятая родителями с меня в детстве клятва не применять к ним ментальную магию обходится мне боком. Нарушить её просто Бог велел! Жаль, что при этом я облысею и закуршивлю…

Я встал и прошёлся к окну, выглянул за шторы. Снег и снег, ничего любопытного. Я повернулся к маме.

– Почему на самом деле ты не хотела, чтобы я приезжал? Чего ты не договариваешь?

– Ты здесь, разве я тебя выгоняю?

– Нет. Но почему мне кажется, что ты пытаешься мне помешать?

Мама подошла к столу и поправила чуть было не скатившееся с него самопишущее перо.

– Алви, с твоим приездом проблем стало больше. Мне и так сложно, мир перевернулся.

– Да, увы. Его Величество сказал, что не ждёт твоего возвращения в Ихигару, – сказал я. – И что интриг даже издалека не потерпит.

– Я знала, что его люди следят за мной.

– Людей вокруг не вижу, разве что волков и оленей. И жителей замка. Ты, кстати, не очень-то согласна с тем, что я читаю воспоминания прислуги. Почему?

– Тебе кажется.

– Ладно. Тогда скажи, что такого интересного в замке, о чём не знаю я, но было важно отцу? Почему все трубы и камины изнутри утыканы копией руны из Круга ритуалов?

– Потому что это Руна силы, – ответила мама весьма рассеянно, словно говорила о пустяке. – По легенде от неё наш род получил магию в незапамятные времена.

– Вот как! Взаймы?

– Не знаю. Это было давно, почитай в Родовой Книге. У нас у всех так или иначе есть магия, каждый из Розендорфов всегда благословлён даром. Может быть, поэтому. Твой дедушка что-то мне рассказывал, но я не очень помню.

– Неужели тебе не было самой любопытно?

– Меня утомляют легенды. Что-то там было про вражду между Розендорфами и хэндарами, пока главы родов не заключили договор.

– Почему я об этом не знаю?

– Потому что сначала ты был маленьким, а потом тебе до этих земель не было дела, как и вообще не до чего вне твоей любимой академии. Впрочем, мы прекрасно жили в Ихигару. Я б и дальше там жила, не люблю мороз. После смерти дедушки сколько раз я хотела продать этот замок…

– Что помешало?

– Твой отец. Он ему почему-то нравился.

– Занятно.

Я задумчиво прошёлся по кабинету.

А это что-то да значит! Итак, отец не позволял продавать замок и земли, Розендорф ему нравился, он приезжал сюда незадолго до своего заговора. Причём с дамой под кодовым именем «Золотко». Отец изначально был крутым магом, но уровень его силы вырос невероятно за последнее время, и я не знал об этом. Во время осады академии он проделал такое, чего я и представить себе не мог. Чего стоит портальная дыра в пространстве, призыв аджархов-демонов и попытка отравить дракона-охранителя? Отец стал сильнейшим тёмным колдуном. И никто ни о чём не догадывался.

– Интересно! – пробормотал я. – Очень интересно!

Мама подошла ко мне. Эмоции её утихли, аура больше не пылала всполохами ярости.

– Алви, – произнесла она уже совсем другим тоном, скорее просящим, – мне не нравится, как ты ведёшь себя с моей подругой, леди Хинтара. Сара не заслуживает подобного отношения! Она одна из немногих, кто от меня не отвернулся. Так что изволь проявлять уважение.

– К тому, что она кувыркается в постели с мажордомом?

Мамины изящные брови элегантно взлетели на лоб, на лице проявилась печать оскорблённого достоинства.

– Угу, не проследила? При этом особенно занятно, что ты обвиняешь двух девушек из разного сословия только в том, что они ночью о чём-то весело болтали, потому что я их случайно запер, – ухмыльнулся я.

Мама растерялась. Положила мне руку на плечо, слегка погладила и глянула же совсем по-человечески.

– Я была не права. Ты тоже. Давай остановимся на этом. Но пожалуйста, будь любезен с Сарой.

– А ты с Агнес.

– Я постараюсь.

Я поцеловал маму в щёку и прошептал на ухо:

– Но только ты ещё раз подумай о том, что ты от меня скрываешь. Если я буду знать, в чём твоя проблема на самом деле, очень вероятно, что смогу тебе помочь.

Мама улыбнулась, затем провела рукой по моим волосам.

– Какой же ты взрослый, Алви.

– И как же хитро ты уходишь от ответа, – подмигнул я.

– Я всю сознательную жизнь имела дело с менталистом…

– Дар у меня начал проявляться только в десять, и то понемногу. Но теперь он гораздо больше, и я всё узнаю.

– Возможно, узнавать нечего. Ты, как и я, просто видишь везде заговоры.

– А ты их строишь? – рассмеялся я.

Мама возмущённо отстранилась.

– Я – не твой отец!

– Тогда кто строит?

– Прекрати допытываться, Алви! Я просто грущу и страдаю от всего, что творится.

И я сделал вид, что поверил.

Глава 21

Алви

От прочистки мозгов мажордом ловко улизнул, передав мне через рыжую служанку Тильду, что его требовал к себе дознаватель. Она, краснея под цвет медных волос, добавила, что тот дожидается и меня. Мол, герцогиня сказала, что разговаривать ему стоит со мной, а не с ней.

Я усмехнулся и про себя передразнил маму: «Ты здесь не хозяин! Вечно сам всё решаешь, какое безобразие!» И тут же ответил себе, тоже будто её тоном: «Проблемы решать должен ты, не женское это дело!»

В этом вся моя матушка. И в воспитании она была такой же: «Дорогой, не обнимай так сильно, ты изомнёшь мне платье… Ну иди обними маму. Отчего ты стоишь, словно не рад мне? Ты разбиваешь мне сердце!» С отцом было проще и понятнее. До определённой поры.

Кстати, неизвестно, не возник ли бы во мне дар бытовика или природника, если б не приходилось регулярно отгадывать настроение мамы и обходить требования отца так, чтобы не получить взбучку.

Я подумал об Агнес, закрывая дверь кабинета. И тут же услышал её голос на втором этаже. Сконцентрировался и рассмотрел её ауру. Выдохнул с лёгким сердцем: она была в порядке, хоть и недовольна чем-то. Захотелось увидеть её прямо сейчас, но труп с дознавателем и так ждали слишком долго. Я послушал пару секунд звонкий голос Агнес и направился к левому крылу.

* * *

С обычной керосиновой лампой в руке, похожий на подсушенную солнцем воблу, дознаватель не юных лет в тёплом пиджаке, свитере под горло и драповых штанах, воткнутых в вытертые местами добела сапоги, ползал по камину и повторял то и дело:

– Экий пердимонокль! Натуральный пердимонокль…

Фергюсон стоял у камина, как оловянный солдатик на посту. Увидев меня, покраснел, затем побледнел. И почесал шею. Чует, что я её намылю…

Я встал возле него. Мажордом опять почесался. Сложив на груди руки, я усмехнулся:

– У вас заколдованные буквы под воротником ползают, мистер Фергюсон?

– Натёр туго накрахмаленным, простите, сэр, – вытянулся лицом скорбно бобёр.

Дознаватель вылез из камина, с любопытством глянул на меня и стянул выпачканные в саже перчатки. Поздоровался и щёлкнул пальцем.

Сова с жёлто-чёрными перьями, такая же взъерошенная, как и её хозяин, сидя на верхушке камина выпустила из когтей рулон бумаги цвета унылого ноябрьского неба. Самопишущее перо выпало из совиных перьев и зависло перед пустым листом.

– За неимением секретаря, так сказать, – пояснил дознаватель. – Сэр Алварин Маритан Вагнер, осмелюсь предположить?

– Он самый, – ответил я. – Вы?

Самопишущее перо начало царапать на листе. Персонаж с глазами воблы слегка поклонился.

– Дознаватель королевской службы Северного Азантарна Гектор Муз к вашим услугам. Вы обнаружили труп?

– Я. Вижу, вы уже осмотрели место преступления. Что думаете? – спросил я.

– Что вы труп не только обнаружили, но, возможно, сами и прихлопнули незадачливого доктора, сэр, – заявил этот наглец.

– С чего такие выводы?! – возмутился я.

– А что, не убивали? – сощурился этот Рыбий глаз и вдруг рассмеялся сухонько и противно.

– Помните, кто хозяин этих земель! – сказал я.

– Помню, – потянул носом воздух Рыбий глаз. – Ваша маменька. А вы им когда ещё станете! Судя по цветущему виду