– Вовсе нет. – Анджела выглядывает из дверного проема, смотрит, пуст ли с обеих сторон коридор, а потом на цыпочках возвращается в раздевалку. – Послушай, Молли. Странные дела творятся в этом отеле. Спецслужбы в штатском уже напали на след подозреваемого. Я слышала, как они это обсуждали. И есть кое-что, что тебе нужно знать.

– Это тебе кое-что нужно знать, Анджела, – парирую я. – И первое в списке то, что я не следователь и не хочу, чтобы меня за него принимали. Я сказала детективу Старк, что совершила ужасную ошибку, выдав себя за представителя закона. Я пришла сдаться полиции за мошенничество. Но я так и не сказала, чья была эта чудовищная идея.

Анджела смотрит на меня с недоверием, уперев руку в бедро.

– Официально: я в жизни не слышала ничего тупее, – произносит она.

– Детектив Старк сказала то же самое, – говорю я, открывая шкафчик и доставая изнутри сумочку. – Я все пытаюсь сказать «ягнятам», что я всего лишь горничная, но они не слушают. Из-за твоего обмана они продолжают скармливать мне зацепки.

– Отлично. Тебе они пригодятся.

Я чувствую, что начинаю нервничать и раздражаться. Мне нравится Анджела, но порой на свете нет никого упрямее ее. Я с громким стуком закрываю шкафчик и направляюсь к двери.

– Стоп! Молли, нам нужно поговорить, – произносит она. – Ты куда, домой?

– Нет. У меня встреча с мистером Престоном. – Я смотрю на нее. – Анджела, я скажу тебе по секрету, и я прошу не передавать эту тайну дальше, пока я не поговорю с мистером Престоном, но вчера я поймала его на том, что он нес под мышкой редкое издание, которое было в коробке в лобби, а затем исчезло. Он пришел заложить книгу в ломбард в нескольких кварталах отсюда. Я видела это собственными глазами.

– Молли, да кого это волнует? – отвечает Анджела. – Это была всего лишь книга.

– А что, если все связано? – спрашиваю я. – Что, если Гримторпа убили, чтобы поднять цену на его редкие издания?

Анджела умолкает. Теребит галстучек на фартуке, обдумывая такую возможность.

– Не-а. Быть не может. Мистер Престон и мухи не обидит. Не спеши-ка ты с выводами.

– Моя бабушка сказала бы то же самое. Слушай, мне пора идти. До свидания, Анджела.

Я поворачиваюсь и, не говоря ни слова, поднимаюсь по лестнице в лобби. С затаенной дрожью и беспокойством я преодолеваю вращающиеся двери, спускаюсь по лестнице и направляюсь в ресторан «Олив гарден», расположенный менее чем в квартале отсюда.

Когда я прихожу, меня встречает знакомый улыбчивый официант и ведет к кабинке, где бросает на стол два меню, прежде чем уйти.

В этот момент я замечаю на входе мистера Престона, машу ему рукой. Достаю из сумочки телефон: на часах пять четырнадцать. Что ж, по крайней мере, за опоздание не придется его бранить.

– Молли, – произносит он, выбирая себе банкетку напротив меня.

Одет он весьма официально: на нем темно-синий пуловер с накрахмаленной рубашкой под ним и галстуком. Галстук – редкий для него аксессуар, мистер Престон не надевает его даже на наши воскресные ужины.

– Как чудесно видеть тебя не на работе, – произносит он и садится. – Я давно хотел побеседовать с тобой наедине.

Когда он улыбается, в уголках его глаз собираются мелкие «гусиные лапки». Даже этому выражению я не могу доверять – лицо старого друга выражало то, что я некогда считала чистой благодатью.

– Мистер Престон, – говорю я, – я позвала вас сюда сегодня, потому что вы лжец.

Его глаза мгновенно расширяются.

– Прости, что?

– Лжец. Лицемер. Вор. Вы всегда говорили мне, что наружности нельзя доверять, что не все лягушки оказываются принцами. Мистер Престон, я вынуждена с тяжелым сердцем сообщить вам, что увидела вас таким, какой вы есть, – с бородавками и прочим.

– Моя дорогая девочка, я не знаю, о чем ты говоришь. Должно быть, это какая-то ошибка.

– Нет, – говорю я. – Вчера, возвращаясь из полицейского участка, я заметила вас возле ломбарда с особым фолиантом в ваших потных ручках. Вы продали его, продали первое издание «Горничной в поместье».

Мистер Престон пожимает плечами:

– Я и не отрицаю этого. Цена на книгу существенно выросла, и хотя я вижу, что ты можешь истолковать это как попытку нажиться на смерти писателя, правда в том, Молли, что мне не помешают лишние деньги. Я старею. Я хотел обсудить с тобой в том числе и это, но боялся тебя расстроить. Таскать чемоданы – работа для молодых рук, и я не знаю, долго ли еще смогу ею заниматься. Я подумываю уйти на пенсию. И чтобы все удалось, мне нужна финансовая подушка, небольшие сбережения.

– Фаберже вам не финансовая подушка! – вырываются у меня слова, и я осознаю их громкость только после того, как головы нескольких посетителей поворачиваются в мою сторону.

– Что? – шепчет мистер Престон, наклоняясь через стол. – Я в жизни ничего не украл, тем более Фаберже.

Я изучаю его лицо в поисках предательской хитринки, которая так часто идет рука об руку с ложью, но ничего не нахожу. Тогда я пробую новую тактику.

– Жила-была коробка, – начинаю я. – Внутри ее жил редкий экземпляр первого издания «Горничной в поместье», принадлежавший мисс Серене Шарп. Коробка стояла на стойке ресепшена. Но тут срабатывает пожарная сигнализация, и – пуф! – в одну секунду коробки уже нет. А следующий раз, когда я увидела эту книгу, был, когда ее держали вы.

– О Молли, – качает головой мистер Престон, кладет локти на стол и закрывает лицо ладонями.

– Локти не предназначены для стола, ни в этих обстоятельствах, ни в каких других, – напоминаю я ему.

Мистер Престон вздыхает. Однако все же убирает свои конечности со столешницы.

К нам приближается официант.

– Всем привет. Вы уже готовы сделать заказ?

– Шардоне, два бокала, – говорит мистер Престон.

– Я не буду вино, – возражаю я. – Мне воды. Сегодня нам нечего праздновать.

Официант переводит взгляд с меня на мистера Престона, ожидая дальнейших объяснений, а не получив их, ускользает.

– Молли, – произносит мистер Престон, – я хотел бы кое в чем признаться.

Вот он, тот момент, когда все мои иллюзорные страхи обратятся уродливой реальностью, когда все доверие к человеку, который был для меня почти членом семьи, разрушится в мгновение ока. Но я выжму из него правду.

– Итак, вы признаетесь: вы отравили мистера Гримторпа.

– Что?! Я этого не делал! – взрывается мистер Престон. – Как тебе такое в голову пришло?

Я внимательно смотрю на него, изучаю лицо. Он на грани слез.

– Молли, единственное, в чем я виновен, – это маленькая безобидная ложь, – говорит он, хватает салфетку из подставки