Шрифт:
Закладка:
Борис, как мы уже говорили, вместе с Игнатьичем и Джеком улеглись на меховое одеяло в шалаше, укрылись таким же одеялом и, поскольку все сильно устали (Борис — от тяжёлой ходьбы по глубокому снегу, Игнатьич — от постройки шалаша, а Джек — от того, что не отставал ни на шаг от своего хозяина), то прижавшись друг к другу, почти моментально заснули.
Кстати сказать, ещё при передислокации в район Назии санотдел армии выдал госпиталю 120 меховых одеял для укрывания раненых при эвакуации. Их взяли с первым эшелоном, и сейчас они очень пригодились.
Утром раньше всех встали повара, принялись готовить завтрак, варить кашу, кипятить чай. Затем поднялся Захаров и сразу же удивился беспечности начальника госпиталя и своей собственной, ведь никто из них не позаботился об охране. Все спали так, как будто находились где-то в глубоком тылу, а как было известно, немцы около Новгорода создали по рекам (Вишера, Волхов) и берегу озера Ильмень серьёзный узел обороны, и до этого узла от места нахождения госпиталя было всего каких-нибудь 15 километров. Кроме того, часть отступавших немцев рассеялась по лесам и бродила небольшими группами в пределах Новгородской области. Наткнувшись на неохраняемый лагерь госпиталя, они могли легко уничтожить беззаботно спавших в лесу. К счастью, всё обошлось благополучно.
С первыми же лучами солнца люди проснулись и после завтрака принялись за расчистку мест для палаток и их установку. Все работали с полной отдачей сил, в середине дня палатки уже стояли на отведённых местах. Часть санитаров занялась их маскировкой, другая отправилась в глубину леса на заготовку дров, а дружинницы, медсёстры и врачи оборудовали палатки и готовили инструменты.
Привезти с собой вагонку не удалось, поэтому носилки размещали на козлах в один ряд с каждой стороны палатки, брёвна для козел заготовили из деревьев, сваленных при расстановке палаток. Сёстры устанавливали на эти бревна носилки, застилали их меховыми одеялами и устраивали постели. Операционные сёстры во главе с Катей Шуйской, которая заменяла заболевшую Журкину, временно оставленную в Крестцах, оборудовали операционно-перевязочный блок, расставляли столы, раскладывали перевязочный материал и стерилизовали на примусах инструменты. Одним словом, работа кипела вовсю.
Гольдберг, по распоряжению Алёшкина, совместно с Лагунцовым готовил машины к обратному рейсу. Предполагали, что дня за три-четыре удастся перевезти всё имущество и людей. Выезд машин уже был подготовлен, как вдруг в расположение госпиталя въехала «эмка», и из неё вышел генерал медицинской службы в сопровождении адъютанта — майора, вооружённого автоматом. В этот момент Борис как раз давал последние наставления Гольдбергу об очерёдности доставки остававшегося в Крестцах груза и персонала.
Заметив прибывших, начальник госпиталя направился к ним. Он узнал генерала, это был начальник сануправления Волховского фронта, генерал-майор медицинской службы Песис. Подойдя, Борис отрапортовал, что первый эшелон хирургического полевого передвижного госпиталя № 27 прибыл на новое место дислокации, развернулся и не позднее, чем завтра с утра, то есть с 3 февраля 1944 года, будет готов к приёму раненых. Одновременно он доложил, что готовит к отправке свой транспорт за оставленным в Крестцах имуществом и людьми и полагает, что в течение четырёх дней всё будет перевезено своими силами. На это Песис сказал:
— Никуда ехать не надо. Если вы действительно с завтрашнего утра можете принимать раненых, то это очень хорошо. Все остальные госпитали отстали, ваш очень нужен. Нужен и ваш транспорт, им будете вывозить к себе раненых из медсанбатов. От вас их будут забирать машины полевого эвакопункта, который сейчас развёртывается в Крестцах. Поскольку вы пока единственный госпиталь, профиль его меняется, и, кроме раненых в череп, грудь и живот, вы будете принимать раненых с повреждением крупных суставов и конечностей.
Такое распоряжение начсанупра огорошило Алёшкина. Мало того, что основная часть персонала с обработкой таких раненых почти не знакома, так как около полутора лет занималась лечением ранений в грудь и голову, но ведь в госпитале не было совсем и гипса, а как без него обойтись, если речь идёт о травмах рук и ног? Да и, наконец, в первом эшелоне на тот момент находилось меньше половины личного состава, а обработка раненых в конечности, которых, кстати, бывает больше всего, отнимает очень много времени и людей. Всё это он высказал генералу.
Тот поморщился, но, не отменяя своего приказания, разрешил послать одну полуторку в Крестцы за гипсом, который следовало получить на разгружаемых там фронтовых складах. Кроме того, он предложил предупредить замполита Павловского, чтобы тот оставался в Крестцах до конца и отправлял людей и имущество госпиталя частями на попутном автотранспорте, идущем из эвакопункта и фронтовых складов.
Затем Песис осмотрел готовые помещения госпиталя. Он остался доволен, поблагодарил Алёшкина за оперативность, приказал передать благодарность всему личному составу, и, настаивая, чтобы из Крестцов в первую очередь отправили вагонку, удваивающую ёмкость палаток, отказался от предложенного обеда, сел в машину и уехал в направлении передовой. Отъезжая, он высунулся из машины и крикнул стоявшему рядом Борису:
— Товарищ Алёшкин, не позднее 5 февраля к вам пойдут раненые, на ближайших перекрёстках прикрепите указатели!
Машина фыркнула, выпустила из глушителя клуб сизого дыма, несколько раз буксанула колёсами на мягкой дороге и, вывернув на более твёрдое место, помчалась на запад.
* * *
Прошло два дня. За это время вернулась отправленная в Крестцы полуторка, загруженная гипсом, шинами и перевязочным материалом. Кроме того, Павловский с попутным транспортом отправил около 50 штук вагонок, ещё одну палатку ДПМ, некоторый запас продовольствия и вторую кухню. На посланную ему Борисом записку о том, что начсанупра фронта на него возложил отправку попутным транспортом всего имущества госпиталя, остававшегося в Крестцах, Павловский ответил кратко, но такими словами, которые в печати привести невозможно. Однако дело своё, хотя, может быть, и не совсем свойственное замполиту, он выполнял очень аккуратно, стараясь использовать каждую свободную машину, следующую на передовую. К сожалению, таких машин пока было немного.
Положение улучшилось с 5 февраля, когда эвакопункт, окончательно развернувшись, начал регулярно посылать транспорт за ранеными в 27 госпиталь. Эти машины Павловский загружал до предела. В основном транспортом эвакопункту служили старые автобусы, переделанные из пассажирских, груза они вместить могли мало и добирались до госпиталя с большим трудом, тем более что вновь
