После получения этого приказания колонна машин госпиталя повернулась к станции. Здание вокзала было полностью разрушено, большинство путей взорвано, а рельсы уродливо покорёжены. Уже потом Алёшкин узнал, что немцы, уходя, кроме взрывов зданий и путей, к последнему паровозу прикрепляли стальными тросами специальные приспособления, которые ломали шпалы и корёжили рельсы.

Однако наступление наших войск проходило настолько стремительно, а поднявшаяся среди немцев паника была настолько сильной, что убегавшие последними фашисты второпях не успели повредить основной путь. На нём в тот момент и стояло несколько теплушек, предназначенных для передислокации госпиталя. Это сообщил комендант станции, находившийся в другой теплушке, исполнявшей роль вокзала. Алёшкин ответил, что его госпиталь начинает прибывать, и к 30 января погрузку планируется завершить.

Мела метель. Хотя это затрудняло работы по переезду и погрузке, но зато спасало от налётов немецкой авиации. Как ни трудна была дорога, но к 31 января в теплушки погрузили не только людей, инструменты, медикаменты, продовольствие, палатки, носилки и так называемые вагонки, устанавливаемые в палатках, но даже и некоторые разборные щитовые дома. В последний день к теплушкам прицепили четыре платформы, на которые с большим трудом удалось погрузить и автомашины. Все эстакады на станции были разрушены, и для погрузки машин пришлось сооружать из брёвен и шпал нечто вроде наклонных мостков и вручную закатывать машины на платформу. Такая работа требовала больших усилий, и к её выполнению, также, впрочем, как и к остальной погрузке, привлекались все медработники госпиталя, независимо от пола, возраста и занимаемой должности.

Положение осложнялось ещё и тем, что всех выздоравливающих, которые часто оказывались довольно внушительным физическим подспорьем, пришлось оставить на прежнем месте, везти их с собой было категорически запрещено.

При всех трудностях 31 января 1944 года погрузку удалось закончить. Ночью откуда-то появилась паровая «овечка». 1 февраля 1944 года госпиталь № 27 уже разгружался на станции Крестцы Новгородской области. Далее в сторону Новгорода железнодорожные пути были совершенно разрушены, предстояло двигаться своим ходом, а нужный район от станции находился почти в 120 километрах. К счастью, дорога была достаточно хорошо укатана и расчищена. Это была единственная дорога, связывавшая фронт с железнодорожной станцией снабжения, и фронтовые сапёры поддерживали её в хорошем состоянии.

Так как в полученном приказе говорилось ясно, что на новом месте сразу же предстоит принимать раненых, то первый эшелон сформировали вновь по тому же принципу, чтобы сразу же по развёртывании первых палаток приступить к работе. Полагали, что, поскольку впереди, вслед за наступающими частями теперь двигаются медсанбаты, а убегающие немцы не в состоянии наносить нашим серьёзных потерь, госпиталь будет работать по своему профилю.

Как и в прошлый раз, в первом эшелоне, руководимом Алёшкиным, следовали сортировка, операционно-перевязочный блок, две палатки ДПМ и одна ППМ, аптека, эвакопалатка и пищеблок. Эти части госпиталя также, как и персонал, необходимый для их обслуживания, заняли весь имевшийся транспорт, поэтому ни жилья для персонала, ни хозяйственных складов взять с собой не удалось. Рассчитывали, что их привезут следующими рейсами, которых предполагалось сделать не меньше трёх.

Снежная дорога не позволяла развивать скорость более 20–25 километров в час, и 120 километров, отделявших станцию Крестцы от посёлка Белая Гора (место назначения госпиталя), первый эшелон сумел преодолеть за восемь часов. Продвижению мешали встречные машины с ранеными, грузовики, следующие за боеприпасами и продовольствием, обгонявшие колону госпиталя танки и артиллерия. Часто дорога так сужалась, что двум транспортным средствам разъехаться было невозможно, а свернув с дороги, машина проваливалась в мягкий снег, достигавший глубины более метра. В результате своими силами выбраться не могли, во избежание этого приходилось много раз останавливаться и пережидать встречные или обгоняющие машины на более широком участке, на специально расчищенных разъездах.

Особенно тяжело пришлось на последних километрах дороги, тут следовало с основной магистрали свернуть и проехать около двух километров по ответвлению, которое когда-то прокладывалось немцами к Белой Горе. По этой дороге, видимо, вдогонку немецкой колонне, прошли наши танки. Они размесили снег, раздавили немецкие машины, которые успели догнать, и теперь транспорту госпиталя приходилось преодолевать препятствия в виде обломков машин, трупов фашистов и месива из снега и грязи.

Посёлок Белая Гора был полностью уничтожен немцами. Проехав оставшиеся от него развалины, колонна госпиталя очутилась в густом лесу, который определялся как район его дислокации. Алёшкин и Захаров по пояс в снегу около получаса выбирали подходящий участок. Когда его нашли, то оказалось, что выбранное место находится метрах в 150 от той дороги, на которой остановилась колонна первого эшелона.

Попытка пробиться к намеченному месту своими силами даже автомашине ЗИС-5 не удалась, а о том, чтобы проехать на полуторках, «санитарках» или автобусах, нечего было и думать. Пришлось всем врачам, медсёстрам, дружинницам и санитарам браться за лопаты, хорошо, что ими запаслись на станции Крестцы. Предприимчивый Захаров выменял их на какие-то продукты у роты сапёров. В основном это были большие деревянные лопаты, но они-то как раз и оказались самыми полезными орудиями.

Потребовалось около пяти часов, пока удалось прокопать достаточно широкую дорогу до участка, намеченного к размещению госпиталя. К концу почти все валились с ног от усталости, и, наскоро поев какой-то похлёбки, сваренной в походной кухне, люди заснули как убитые. Конечно, в автобусах места для всех не хватило, их отдали для ночлега женщинам и пожилым врачам, а всех остальных разместились или под машинами, или в наскоро сооружённых из еловых веток шалашах.

Костры разводить не решились. Стояла поздняя ночь. Погода, до этого пасмурная, хотя и без снега, прояснилась, и огонь мог легко привлечь фашистские самолёты, которые временами гудели где-то высоко в небе. Они держались там недолго, обстреливаемые откуда-то со стороны Крестцов зенитной артиллерией. По всей вероятности, это были разведчики, выяснявшие положение на станции Крестцы и в соседних местах, чтобы с наступлением утра направить туда бомбардировщики, что и произошло на следующий день.

Игнатьич успел соорудить шалаш, в котором они ночевали вместе с Борисом и Джеком, втроём, подостлав меховое одеяло.

Алёшкин не принимал участия в расчистке дороги, он в это время вместе с Захаровым и начальником сортировки врачом Батюшковым намечал расстановку палаток госпиталя. Лес, в котором они находились, состоял главным образом из высоких старых елей и берёз. Для каждой палатки требовалось, помимо расчистки от снега, вырубить несколько деревьев. Важно было так расставить палатки, чтобы их связывали между собой недлинные тропинки, и в то же время, чтобы вырубить как можно меньше крупных деревьев.

Хорошо, что Борису до этого уже много раз приходилось передислоцироваться со своим медсанбатом, и он