Продолжая болтать, жительница деревни провела их к терему, сколоченному в два яруса. По двору вышагивал петух, блестящий и пёстрый, с синими переливами, прямо как хозяин всех владений, и Гий поморщился.

– Как думаешь, здешний хозяин так же любит распушить хвост? – украдкой спросил он Желю.

Девушка едва помотала головой.

– Петух ещё и вестник солнца. А солнце – это благо.

Волк почесал бровь, пропуская её первой во двор, а потом проговорил:

– Жаль только, что мы добрых вестей не несём…

Должно быть, их увидели ещё из окна. На крыльцо вышел мужчина, рыжий и длинноусый, одетый в рубаху с длинными рукавами, дутую от чистоты. Ворот был вышит узорами, что походили на резные мотивы ворот.

– Я есть вотчина моя, – издеваясь, продекламировал Гий, и Желя украдкой его ущипнула.

– Неужто гости дорогие? – нараспев сказал староста, расправляя руки.

– Нет, в самом деле петух… – выдохнул волк тихо, а Желя его приструнила:

– Гий!

Но Симеон не услышал перепалки. Он спустился, что река по галечному берегу, и братским жестом положил руки на плечи Ивану. На Желю с Гием он даже не взглянул.

– Благо вашему дому и вашей деревне, – поздоровался Иван.

За спиной старосты, у ступеньки, возникла женщина, но он прогнал её вон.

– Грей чай, крой на стол для добрых путников!

Хозяйка, сестра или жена Симеона, исчезла. И Желя заметила, что старуха, что привела их сюда, ещё мелькала поблизости. Теперь в её жестах не было той гордости за свою землю, она не знала, куда деть руки и как встать, теряясь перед солнцеликим старостой.

– Ох, Славна, не путайся под ногами, а лучше подсоби. Проследи за добрым конём наших гостей, пока мы говорить изволим.

Старуха закивала, лебезя:

– Конечно-конечно!..

Сжав губы, Желя мысленно загадала, чтобы Сокол пожевал здесь всю рассаду и даже себя не одёрнула – вот что бывает, если путешествовать с ехидным волком.

Внутри высокого терема в просторной комнате, где уже дымила вода и ходили теплом булки, за столом сидели двое мужчин. Первый широкий, как бочка, с красивым женственным лицом, – только тонкие усы всё портили. Второй же скрючился где-то в конце лавки, был сух и высок, с кривым носом, точно побитым в драке.

Когда вошёл Симеон, они встали и поклонились.

«Уж точно не нам», – подумала Желя с неожиданным равнодушием.

Староста указал на их троицу рукой, точно представляя выгодный товар.

– Знакомьтесь, друзья. Гости нашей деревни… – Он вдруг запнулся, осознав, что так и не спросил имён.

Иван улыбнулся и поклонился первым.

– Моё имя Иван, мой провожатый Гий и девица Желя, девушка ближайшей к вам деревни.

Мужчины за столом тут же охнули, точно знали это с самого начала, но запамятовали.

Их наскоро усадили за стол, вручили по дымящейся чашке и поближе поставили блюдо со сдобой и осенним вареньем.

– Не вижу тут пирогов, – тихо-тихо шепнул Гий Желе, – и это хорошо!

Она резанула по нему взглядом, хмурясь, но волк как ни в чём не бывало принялся лакомиться булкой.

Староста Симеон, рассевшись во главе стола, развёл руками и принялся говорить. Он спрашивал про деревню Жели, обращаясь почему-то к Ивану, и каким-то чудом вспомнил некоторых её жителей ещё с прошлого торгового месяца.

– Ваша деревня привезла диковинные горшки. Не дивные – диковинные. Помню, они вышли больно тонкими. Лопались прямо у нас в печах. Но не страшно! – Он коснулся Иванова плеча. – Мы храним в них засушенные травы и ягоды…

Желя слушала всё это и хмыкала в чашку. «Конечно, у них и огонь горит жарче», – думала она, постепенно остывая. Как знать, быть может, этот венец на голове местных деревенских сослужит им добрую службу – они побоятся за свои драгоценные жизни, неземные таланты и пустятся спасаться от настоящей опасности, а не косых взглядов вымышленных завистников.

Иван слушал с вниманием, но с каждой новой минутой разговора чувствовал, как щиплет от жара щёки. Сердце билось оттого, что он не знал, как вывернуть слова в нужное русло. Мужчины разомлели от горячего чая и мягкой сдобы, хихикали над остроумием своего старосты, солнце стекло по окну и светом гоняло пылинки по углам и стенам. Казалось, что ничего плохого не случится. Никогда. Точно не здесь. Не здесь, где каждый год принимают обильный урожай, где младенцы, рождаясь, не ревут, а хохочут и где мыши стесняются забежать в сараи.

Иван чувствовал, что сейчас разморит и его, а потому позвал:

– Староста Симеон.

Его не услышали. Мужчины за столом покосились, но не прервали речь хозяина.

Гий и Желя приготовились.

– Симеон.

Когда его не услышали и в этот раз, Иван привстал на месте. Только возвысившись, он смог выцепить внимание старосты.

– Симеон, ваш чай душист, хлеб сладок, а от варенья слипаются губы, но мы здесь не за этим, – сказал он сверху. – Если не выслушаете нас, всего этого, – жест рукой на изобильный стол, – может скоро не стать.

Симеон облизнул губы. Из груди вырвался сбитый вдох – он заготовил его для нового восхваления родного края, но его сбили. Петушиные перья спали, и староста показался удивительно некрасивым. Захотелось отвернуться.

– Что же стряслось?

Иван вдохнул, но вдохнул не воздух, а предчувствие спора, неверия и… злости.

– Охотники служат одному человеку. И этот человек ездит по деревням, чтобы найти девушку. Но приезд его сулит беду – пожар, мародёрство, хищение людей…

Староста поморщился.

– Стой, не гони так! – Казалось, к нему возвращается былая спесь. – Что ещё за охотники? Чьи?

Иван моргнул.

– Так все. – Молчание ударило по уху. – Охотники этого края. Они живут где-то в этих землях общиной, и во главе их стоит человек…

– Но это же глупо! Охотники должны быть при деревне. В чём соль тогда отправляться на вольные хлеба по лесам?..

Желя глядела то на старосту, то на княжича, не моргая. Под столом она, сама того не замечая, начала раскачивать ногой.

Разговор уходил не туда. Староста зацепился за охотников и спор об их ремесле, да и Иван начал не с того – сказал правду, но выглядела она так бледно и спутанно, словно княжич поднял со дна речного комок тины и отчаянно старался его старосте показать.

Желя больше не слышала слов, только гул над самым ухом. Другие мужчины за столом жались по углам, чувствуя, что ещё немного, и староста рассвирепеет. Она, мысленно крестясь, посмотрела на волка. Гий уже давно смотрел на неё и, переглянувшись, кивнул.

В груди стало пусто. Желя знала, что её не услышат вот так просто. Поэтому она взяла кружку с недопитым чаем и опрокинула на пол.

От грохота все умолкли, разом повернулись к Желе, а она только перекинула косу за спину.

– Прошу прощения.

Выпрямившись, девушка упёрлась локтями о стол и заглянула Симеону в глаза.

– Иван не солгал. Мы в самом деле с вестями. Дурными. К вашим красивым резным воротам везут махину, изрыгающую пламя. С её помощью