— Чертов дракон!

— Это дракон?! — недоуменно переспросила капсула. Я поморщился.

— Ошибка исключена. Мы взяли подставку, — проворчал я.

— Ты уверен? — с большим сомнением переспросила капсула. Я только фыркнул.

— Я все же галаксмен. А память галаксмена точнее полицейского опознавателя. Да и без того, Нимфодоровна, уж это лицо я бы отыскал среди миллионов похожих!

На мгновение вновь передо мной возникло шествие теней, устроенное Тари.

Я рассказал капсуле этот эпизод и добавил:

— Так что перед тобой подсадка из зала, как говорили в цирке. Это одна из тех троих.

Как и в параде теней, дама не блистала изысканностью туалетов, лохмотья едва прикрывали тело, но на этот раз в застывшем взгляде были усталость, боль и затравленность. Капсула поинтересовалась:

— Так что с ней делать. Может, не оживлять?

— Да. То есть подожди. Дай сначала мне что-нибудь накинуть на себя, да тряпку, чтобы рожу замотать. Не хватало до полного комплекта еще и мной перепугать несчастного ребенка.

Валькирия изготовила просторную, долгополую как ряса хламиду голливудско — арабского образца, помогла экипироваться. Только когда я закончил с бархатной повязкой, оставляющей только щель для глаз, у нее прорезался голос:

— Не верю своим центрам восприятия. Может, это от старого коньяка у вас, капитан, появился бон тон?

— Иди ты к Макаревичу коров пасти. Теперь я готов. Снимай парал.

— Угу, — озабоченно пробормотала капсула. Зеленое свечение вокруг ее трофея исчезло, девушка по инерции шагнула вперед и вскрикнула, озираясь стремительно мечущимися двумя парами раскосых азиатских глаз. Припомня, как она тогда мне поклонилась, я неспешно, чтобы не пугать ее резкими движениями, скрестил руки на плечах и поклонился девушке. Она ответила тем же, скорее по привычке, чем осознанно. Я постарался избегать смотреть прямо в сдвоенные глаза, поскольку от непривычного их расположения зарябило в моих собственных оптических устройствах. А они и без того без того достаточно жутко горели рубиновыми огоньками в щели черной повязки.

— Транслятор? — негромко спросил я.

— Транслятор готов, капитан! — незамедлительно отозвался просыпающийся второй искусственный интеллект. Я закончил его совсем недавно. Поскольку транслятор — это специализированный разум дешифровщик-переводчик, могущий по обрывкам никогда не слышанной речи достоверно восстановить весь язык, запрограммировав затем уже собственно переводное психополе, он тут же начал всасывать информацию. Все на мази, можно начинать общаться. Я показал на себя, склонил голову и представился:

— Андрей.

Глаза девочки чуть не выскочили из орбит, она разразилась продолжительной щебечущей речью, все время кланяясь и прижимая руки к плечам. Затем наступила пауза. В тишине я поинтересовался:

— Транслятор, ты не заснул?

— Кгм, здесь. Простите, капитан. Вам придется менять паспортные данные. По крайней мере здесь, на Тхерре. Дело в том, что ваше имя переводится нецензурно: «кусок дерьма».

Это был удар под дых, но я выстоял. Никогда мне не нравилось мое имячко. В Академии тоже гыгыкали в кулак, когда узнали, что я не просто Эн Ди. Кажется, история повторяется. Ну, родители! Ну могли же чего позаковыристей придумать. Да вот хоть бы Эдуардом, что ли, окрестили.

— Что она наговорила? — вздохнул я. Транслятор поспешил с переводом:

— Извиняется и не может понять, в честь чего ее так странно встретили. Постичь причину вашей ругани не может. Просит объяснить всю эту петрушку.

— Скажи, что меня зовут Энди.

— У них это созвучие тоже имеет смысл: «Идущий ниоткуда». Ничего? — спросил транслятор. Я кивнул:

— Нормаль. Скажи ей, что она в безопасности, что я ручаюсь своим честным словом в этом, так же пригласи поесть, если это пристойно. Скажи, что дерьмо я помянул вовсе не в ее адрес, а по совсем другому поводу, что я приношу извинения за сквернословие.

Транслятор выдал продолжительную речь, девчонка ответила, он снова зачирикал. Птичий дуэт продолжался достаточно долго, а тем временем у Валькирии прорезался голос:

— И чем это ты собираешься ее угощать? И за каким это столом?

— Даю твоему воображению полную свободу. Стол можешь скопировать у какого-нибудь местного князика, а насчет еды… Хм! Что, на твоей Инкогните нет мест, где вкусно готовят? — фыркнул я, — И все атрибуты подыщи там же.

— Ладно, — проворчала капсула и отключилась, сунув в протянутую руку зажженную сигарету. Задание ей явно понравилось. Вкус у этой склочницы отменный, и за трапезу переживать не стоило.

— Капитан, ее зовут Мани Ши. Ударение — обязательно на «и», не то изменится смысл, и вместо имени выйдет глагол «держать». Обиды она, кстати, не держит, говорит, что не в ее положении на что-то обижаться.

— Чудесно, теперь спроси — не согласится ли она погостить у нас, составив мне компанию на время моего пребывания в этом мире, поучить местным обычаям и прочему джазу, за что ей обеспечат не только одежонку взамен того, что сейчас на ней, но и значительную сумму на дальнейшие дорожные расходы.

— Она говорит — мол, почему нет, времени у нее сейчас хоть отбавляй. Она ставит одно условие, если это можно так назвать: не интересоваться пока она сама не расскажет, кто она и откуда.

Я пожал плечами:

— Мне-то что за дело до ее жизни? Кто она мне? Невеста, что ли, чтобы выяснять биографию? Все равно через десяток дней она отправится дальше по своим делам, а мы — по своим. И навряд ли встретимся снова.

После короткого обмена щебетом транслятор сообщил:

— В таком случае она согласна. Она благодарит за приглашение поесть. Говорит, что ей действительно давно уже приходилось питаться, так что это было бы очень даже кстати. Последний раз она ела вчера, не то позавчера, она сказала это неясно, видно, стесняясь.

Сверху спикировал стол, вполне традиционный, сплошь покрытый затейливой резьбой, искрящийся хрустальным лаком, в старых-добрых восточно — терранских традициях. Столешницу накрыло огненное, богато вышитое золотом и серебром полотнище скатерти. Я успокоенно вздохнул, видя, как Валькирия провернула все это дело: сервировка, постепенно заполняющая стол, соответствовала ему со скатертью. Замысловатые предметы из драгоценных камней и металлов, группировались на багряной поверхности, четко делясь на две половины, причем обращенная к гостье, выглядела куда богаче и обильней, чем моя.

Девушка заметила это неравенство и указала на стол летящим движением. Транслятор незамедлительно перевел:

— Мне неловко, Идущий Ниоткуда. Вы так угощаете меня, что совсем забыли о себе.

— Я позавтракал совсем недавно, так что пусть не обращает никакого внимания, — сказал я, борясь с желанием устроить психозондаж головке нашей находки: «Так ли она не знает, с нем имеет дело? Или…»

В голове послышался нарастающий шорох, скрип и