Шрифт:
Закладка:
Полуторная перегрузка ничуть не мешала моему новому телу, я наслаждался видом жиденьких созвездий местной захудалой Галактики, потягивая коньяк, жрал и дымил в свое удовольствие, и если чего мне и не хватало — так это только не обильной на практическую прикадную инфо книжонки. Романчика там какого-нибудь из жизни привидений.
Отойдя на приличное расстояние, юниверскаф запустил свои неказистые темпораторы и начал падение по оси времен, сходу набрав приличные темпы, что-то около миллиона лет в секунду за секунду.
Вселенные Тари тянулись далеко. Не один день мне предстояло отдыхать, потягивая то пиво, то чего покрепче, пока кончатся четыре Времени, засепенные его родственничками. Остановку в этих вечностях дракон категорически запретил, и я на удивление не испытывал желания нарушать его запрет. Общения с одним драконом предостаточно для моей закаленной нервной системы, и незачем испытывать ее на прочность.
Искрящийся звездный снег мельтешил в визоре, чуть слышно шелестел воздух, вытекая из синтезатора, чуть тише шелестел поглощающий воздух утилизатор. Почти ощутимо пульсировала энергия в сложных системах навигации и защиты, и уж совсем незаметно снаружи капсулы струилось чужое время.
Разбросав свое тело на невидимых, но упругих энерговихрях, я часами слепо смотрел в экран визора, наслаждаясь нехитрыми контрабандными удовольствиями в блаженном, животном бездумном существовании. Бодрствование мало отличалось от темного, лишенного снов, забытья.
Мне быпо хорошо, как бродяге, нежданно заполучившему Свой Дом. Я был счастлив, а когда счастлив, ум не нужен. Интеллект требуется тогда, когда тебе плохо, а оно, плохо — никогда не оказывалось очень уж далеко… Поэтому столько-то времени спустя голова более — менее разложила по полочкам предыдущие события и начала соображать. Страшноватые поначалу «новые» руки оказались достаточно ловкими для деликатного обращения с микроманипуляторами и другой инженерией.
От работы в тишине юниверскафа ощущалось почти сексуальное удовлетворение — задуманное быстро превращалось в материю. Экран визора превратился в терминал, где по полям изображения высветились символы и цифры, давая подробную картину состояния моей капсулы, пройденных времен и расстояний и многого другого. Завершив превращение визора в приличный терминал, я побездельничал еще немного, а потом задействовал весь свой блок программ, и завалил боковые поверхности аппарата разнообразными приборами.
— Дом без собственного разума холоден, что уж говорить о моей капсуле? — размышлял я вслух, полулежа на любимом месте.
— Хозяин вне закона, и корабельные преданные мозги еще не раз, еще ой как пригодятся. Она должна стать моим миром, моей новой родиной, и новой семьей, дать мне все, в чем я только могу нуждаться… — бормотал я, комбинируя свое барахло для изготовления чего-то вроде автоматической линии по производству комплектующих для следующей, гораздо более сложной линии. Когда детали изготовились, я отправил автоматы в утилизатор и снова стал собирать линию — для производства еще более сложных компонентов. Так в короткое время в капсуле сменилось три поколения автоматов, и однажды, проснувшись и убрав последнее, третье поколение все в тот же утилизатор, я быстро, всего за полчаса, сложил ласкающий глаз простотой прямоугольный, пустотелый корпус. Эта установка, размером метр на метр на два, была самым сложным из мной когда-либо сделанного. Все же до сих пор работа не представляла особых трудностей, теперь же началась «непаханая целина». Конечно, теоретически и дальнейшее не требовало головы Эйнштейна, Торна или какого-нибудь майанского Зирды.
Теоретически, изготовление искусственного интеллекта мне было достаточно ясно.
Беда в том, что я не располагал и одной сотой частью всего, для того необходимого. И мне пришлось «по одежке протягивать ножки». То есть моя установка была хороша, очень хороша для условий, в которых я очутился, вот только никто никогда не создавал интеллект «на коленке».
Даже легендарный майанский исследователь Кассам Счастливый, которому удавались невероятные вещи, не пытался реанимировать личность своих космоскафов, когда они «клинили» от его поведения во Вселенной и выезжал на ручном пилотаже, напрямую подключая свою нервную систему к терминалам корабля.
Говоря по-земному, я должен был при помощи топора и рубанка изготовить компьютер. И не имитацию, а настоящий, причем лучший в мире. Конечно, сравнение чересчур грубое, но дает представление о сложности задачи, которую я поставил себе за номером «Раз».
Предчувствуя грядущие нервотрепки, я, смонтировав установку, названную мной без затей комбайном, провалялся еще пару дней, стараясь оттянуть не работу, но неизбежное при встрече с новым понимание собственной серости. Мой главный недостаток в том, что любая неудача кажется концом света, а удачи остовляют равнодушным, не принося обычного для людей подъема… Поэтому-то, заранее переживая нескладуху, я и тянул резину. Вот только без музыки и книг меня надолго не хватило, и подталкиваемый сразу с двух сторон — необходимостью вместе со скукой, я, ворча, принялся за работу…
Вообще мне невероятно повезло. И в том, что все получилось — тоже. Но это случилось не сразу, и долго в шуршании капсулы с завидной размеренностью раздавались деловое бормотание, затем проклятия и пинки, сопровождаемые жалобным дребезжанием комбайна, бульканье бутылки и мои немузыкальные арии.
Три Вечности я работал и думал.
Я пробовал понять происходящие события, но опять понял лишь одно: мир намного сложнее, чем можно себе представить. Банально? Может быть, не спорю. Вся наша жизнь, даже самая замысловатая, полным — полна банальностей. Беда в том, что мне уже не находилось места в этой самой штуке — жизни. Точнее, в той жизни, которую я сколько-то знал. Ни на Террис, ни в Майанском Интергале, я не мог появиться и снять шляпу: «Привет, это я, забудем-ка старое и начнем все сначала!». Да и не особо-то хотелось возвращаться. Как-то незаметно я вырос не только из земных рамок, но и из майанских. Беда в том, что я совсем не видел никакой новой «экологической ниши». Ну нельзя же всю оставшуюся жизнь изображать эдакий «Летучий Голландец»? Это довольно скоро надоест. Притом, если я что и вынес из случившегося со мной, так это то, что нет уголка достаточно отдаленного от разных там Интергалов, или как их там называют еще, чтобы жить достаточно спокойно. Рано или поздно развивающаяся Империя проникнет в другие Вселенные. Так что все равно найдут. Вот и остается только одно — не сидеть на месте, непрерывно менять места — времена обитания, пока не придет в голову решение всей этой проблемы. Предельно затруднить им работу по поиску, во-первых, отыскать Дэва во-вторых, а там вдвоем глядь, и придумаем
