зайчиках. Может быть, даже думает о своем друге Антоне, который обещал, что завтра его зайчики будут самыми большими и яркими и просил немножко потерпеть. Нет, он не расскажет, как именно он это сделает. У него был план.

Я думал о Свете, которая осталась там — в мире «Ангелов порядка». Сумеет ли она оттуда выбраться или мы больше никогда не увидимся? Я не тешил себя иллюзиями — шансы вернуться в тот самый мир, где осталась Света равнялись нулю. Я не знал, как это все работает. Основой всего был кристалл, твердотельный квантовый генератор с длиной волны 694 нанометра. Каким образом ему удается проникать сквозь миры, открывать эти кротовые норы — я решительно не понимал. Возможно… я вдруг вспомнил бусы своего друга старейшины пираха Ообукоо — они состояли из крупных зубов крокодила и ярких камней, которые, как я подозревал, были драгоценными и очень дорогими. Возможно, эти ребята тоже что-то знали, но хранили это знание в глубокой тайне…

Пешком мы поднялись на пятый этаж. В четыре утра — я подозревал, что сейчас ранее утро, подъезд спал. Никаких криков или гулянок.

Это была та самая квартира. Только обивка двери выглядела поновее. Я будто бы стоял на ее пороге мгновение назад. От этого реального «нереального» дежавю у меня побежали мурашки по спине, и я растерянно замер.

Наверняка, вы испытывали подобное чувство. Означает ли оно, что вы… случайно, может быть, без всяких камней, на мгновение уже были в том, другом мире — может быть на пару секунд в будущем или прошлом, когда вы однозначно понимаете, — все это уже было, точь-в-точь, но… что-то изменилось. Что-то изменилось и картина будущего, которую вы, казалось бы, видели — вмиг растаяла, растворилась как мираж.

— Что? — спросил Леший, отпирая простецкий замок, который любой школьник открыл бы маникюрными ножницами.

Я покачал головой.

Сейчас он откроет дверь и оттуда мне в лицо…

Он открыл дверь.

Я невольно зажмурился. Кроличья нора продолжала увлекать меня все глубже.

— У тебя такой вид, как будто ты мою мать увидел. Не боись, ее точно нет дома. Зуб даю! — и он тихо засмеялся и щелкнул ногтем по сломанному переднему зубу.

В темном проеме открытой двери и правда никого не было. Из квартиры тянуло супом и нафталином.

— Заходи. Только не шуми, — просипел Леший. — Соседи злые, чуть что, сразу стучат по батарее. Мать в том числе и поэтому не любит здесь находиться.

— А чего стучат-то? — не понял я, но, когда Леший шагнул вперед, протянул руку и включил свет, картина, представшая передо мной, сказала больше слов.

Абсолютно пустая главная комната утопала в скомканных листках писчей бумаги. Возле окна стоял простой письменный стол, а на нем громоздилась — как жуткое инопланетное существо — гигантская пишущая машинка.

— Ятрань, — прошептал я.

— Она, — удовлетворенно подтвердил Леший. — Видел бы ты, как я сюда ее затаскивал. Лифт не работал, пришлось попотеть. Двадцать пять кило чистого железа! Соседи возненавидели, когда мать печатает на ней. Но днем не докопаешься, хотя и днем жить не дают, если она работает.

— А на чем она на даче работает?

Леший странно взглянул на меня.

— А я разве говорил, что она на даче?

Я усмехнулся, а самого прошиб холодный пот. Нужно следить за своей речью. Это мне сказал отец, а говорил ли Леший что-то такое, я не помнил.

— Не, не говорил вроде. Просто предположил. У вас же не десять квартир. Значит, на даче.

— И то верно, — согласился он. — А может и говорил. Короче, не любят они это дело. Ладно… как насчет похмелиться? — он хитро подмигнул и меня чуть не передернуло.

— Не… я пас.

— А я бутылочку пива, пожалуй, выпью. На работу завтра после обеда, у меня вторая смена в таксопарке. Я слесарем там работаю…

«Вот откуда роба», — подумал я.

Он достал из холодильника бутылку пива, откупорил ее и с наслаждением отпил.

— Точно не будешь?

Я покачал головой. Еще одно пиво и мою миссию уже ничего не спасет.

— Ну что, спать… сейчас принесу тебе раскладушки матери. Ты здесь в зале будешь, уж не взыщи. А я там у себя в комнате. — Он юркнул в серую дверь, которую я сразу и не заметил, и вынес матерчатую раскладушку, одеяло и подушку.

— Справишься?

Я кивнул.

— Слушай… — я развел ноги алюминиевого каркаса в стороны. — Ты говорил про главу… помнишь, что там было продолжение, но ты его не дочитал или что-то типа того. Мне прям интересно, если честно.

Несколько мгновений Леший таращился на меня в темноте — свет в большой комнате он так и не включил.

— А-а… да… если честно, там какая-то фигня. Но… если ты так хочешь… — он медленно, стараясь не наступать на разбросанные бумажные комки, подошел к столу, открыл верхний ящик и достал несколько листов бумаги.

— А чего ты… она не уберете это… может я…

— Нет, нет, не трогай, пожалуйста. Лучше вообще стараться не задевать все это. Мне кажется, она помнит, где лежит каждый этот обрывок. Очень злится, если задеть его.

— Да? Это так важно, что ли?

— Не знаю. Она говорит, что не трогать и все тут. Спорить бесполезно.

Мне все больше и больше хотелось встретиться с этой странной женщиной, которая так и не стала известной писательницей, хотя, кажется, с точностью до мелочей предугадала будущее.

Леший протянул мне лист. Я заметил, что рука его слегка дрожала.

— Я пойду. Спать сильно хочу после сегодняшнего.

Он юркнул к двери.

— Эй, — шепнул я вслед.

Леший обернулся. Но в глаза мне он почему-то не посмотрел.

— Спасибо тебе, что… помог мне.

— Да, — ответил он и кивнул. — Чувак, ну а как еще… там все написано.

— Одно дело написать, а другое — сделать. Это две разные вещи.

Леший кивнул.

— Ладно, давай ложись. И… это… не принимай близко, что там написано.