Шрифт:
Закладка:
— Спокойной ночи.
Леший закрыл дверь, и я остался один посреди темной пустой комнаты, пол которой был завален скомканной бумагой. В руках я держал лист с напечатанным на грозной «Ятрани» текстом через полтора интервала. Некоторые буквы были так сильно выбиты, что буквально выпадали из листа и через них можно было увидеть, как за окном начинал алеть новый рассвет.
Стараясь не задевать комки бумаги, я сел на раскладушку. Она жалобно скрипнула. Я чувствовал, что мне не стоит читать этот текст, но не прочитать его я просто не мог.
В конце концов, от него в какой-то степени зависела моя жизнь. Если уж эта мадам написала, что я появлюсь возле пивной и предскажу результат футбольного матча, а после попаду в вытрезвитель, откуда меня спасет прочитавший текст ее сын, то сомневаться в ее провидческих способностях не приходилось.
Я только хотел начать читать, как меня пронзила совсем уж неожиданная догадка. А вдруг Антон-2 приходил к ней вовсе не за часами? Он хотел знать, что будет…
В животе заурчало — от страха и нехорошего предчувствия. Я опередил его. Но может быть, мне вовсе не стоило этого делать?
Сверху листа почти неразборчивым карандашным штрихом стояла пометка:
«в редактуру. вернуться на день назад сверить даты. договорняк»
— Договорняк? — проговорил я, сразу же поняв, о чем речь. — Неужели тогда были договорные матчи? Хм…
Кажется, писательница действительно была редкой фантазеркой и, по закону больших чисел, что-то из множества ее фантазий непременно да сбывалось. Однако… — внутренний голос сразу же одернул моего циника, — с такой пугающей точностью… вряд ли ее можно назвать фантазеркой.
* * *«ГЛАВА 13.
Это был его мир, его родной мир, в котором он провел детство, юность, повзрослел, вырос и он знал этот мир как свои пять пальцев — мир несправедливый, жестокий, трудный, опасный, но таким он был не всегда. Он узнал этот ласковый шепот листьев, вдохнул теплый майский воздух, расправил плечи. Наконец-то он здесь! После тысяч, миллионов перемещений между мирами, которые растянулись, казалось, на тысячи лет, ему удалось найти тот единственный, с которого все началось.
Здесь все было, как прежде. Ничего не изменилось. И, наверное, не должно было. Как же он мечтал попасть сюда, пройти по тротуару, на котором знакома каждая трещинка, вглядеться в витрины магазинов, выпить настоящего кваса…
Все это он еще успеет… у него еще будет время, чтобы неспеша, подобно взыскательному гурману насладиться трепетным ощущением этого бесценного чувства возвращения чего-то близкого и родного, что казалось уже потерянным навсегда.
Те, кто помог ему сюда попасть — были далеко. Так далеко, что он сомневался, что снова сможет увидеть их. Однако, были и те, кто хотел разорвать даже призрачную надежду, разрушить связь между прошлым и будущим, схлопнуть миры, посеяв в них хаос, болезни, раздор, войны, немыслимые бедствия, слезы и безнадегу. И им это почти удалось.
Двойник шел по пятам. Сколько у него времени? Сутки? Двое? Или форы вообще нет и тот, кто его преследует уже здесь? Он не знал этого, потому что тот, кто преследовал его, был от него неотличим и Макс, смотрясь в зеркало во время утреннего бритья задавал себе вопрос — не этот ли человек в зеркале желает его уничтожить, а заодно с ним — и весь мир? Не этот ли маньяк хладнокровно, один за одним, ставит на колени миры, через которые проходит?
И возможно ли от него вообще убежать, скрыться, оставить его — если он всегда рядом?
Нет, он не доктор Джекил и мистер Хайд. Он не сходит с ума. Нет.
Макс поднял взгляд на пивную, где по вечерам собирались мужики, чтобы поиграть в домино, а заодно сделать ставки на предстоящий футбольный матч.
Нужно было раздобыть денег. Без денег даже в этом мире делать было абсолютно нечего.
Он не было поклонником футбола, но результат того матча 5 мая 1981 года он помнил всегда. Ничья. Лучше бы кто-то выиграл. Неважно кто, — думал он. Тогда отец, возможно, не так сильно бы расстроился и не ушел бы из дома.
Компания возле пивной поначалу приняла его подозрительно. Но он умел нравиться людям, умел становиться своим и несмотря на то, что у него не было ни копейки, ему удалось сделать ставку.
Какой-то дурачок из местных одолжил пять рублей. Самое интересное, что тот парень и сам подумывал поставить — да только вот все предыдущие его ставки не выигрывали. Парень интуитивно понимал — судьба по какой-то причине не дает ему выигрыш и не даст и все, что он поставит — проиграет, сколько бы ни ставил, он просто продолжал приходить сюда, в разношерстную компанию, чтобы проверить себя и свои подозрения.
И когда он увидел того инженера в нелепом, плохо пошитом мешковатом костюме, который хлопал по карманам в поисках денег, сразу понял — вот он, шанс! Или теория верна… или нет. Одно из двух.
Вытащив последнюю оставшуюся до зарплаты пятерку, под смех компании, он положил ее на ящик:
— Я за него поставлю.
Карлик, который выполнял роль букмекера тут же накрыл пятеру стаканом
— Ага!!! Смотри сам, Турок, смотри сам, тебе виднее, сам потом с него стрясешь, я помогать не буду!»
* * *Слово в слово. Будто бы она сама стояла там, среди этих брутальных мужиков, тянула деньги карлику, кричала невпопад ругательство и проливала пиво на железный ящик. Но женщины там точно не было, а Леший, даже будь он семи пядей во лбу — не смог бы успеть все это написать. Или смог?
Однако я не представлял своего нового товарища в роли писателя. Он и говорил-то с ошибками, а текст был написал грамотно, практически без ошибок.
Я заметил, что лист в моих руках мелко дрожит.
Когда она это написала? Вчера? Сегодня? Месяц назад?
