Дверь вытрезвителя была закрыта. Турок два раза позвонил и отступил на шаг.

Через пару минут на пороге появился заспанный сержант.

— Чего тебе? — Он оглядел посетителя с явным неудовольствием.

— У вас тут человек находится… мне нужно его забрать.

— Ишь ты какой. А чего тебе еще нужно? — зевнул сержант и посмотрел в сторону отделения милиции.

Турок вынул заранее заготовленные пятьдесят рублей.

— Вот. Мне очень нужно.

Сержант открыл рот, потом закрыл его.

— Э… — дверь открылась чуть шире. — Это же… — он обернулся и посмотрел куда-то позади себя. — Как фамилия?

— Я не знаю, но смогу узнать его. Он мой друг.

— Друг, а не знаешь фамилию?

— Так получилось. Но если нельзя… — Турок начал поворачиваться, чтобы уйти, но сержант остановил его.

— Ладно. Стой. Пойдем. У тебя пара минут, чтобы узнать его. Если нет, то уходишь.

Турок кивнул.

— Деньги сразу.

Турок отдал купюру. Руки его слегка дрожали. Он никогда не давал взяток раньше.

Они прошли внутрь казенного помещения. На стенах висели плакаты, посвященные борьбе с алкоголизмом, а над дежуркой темнели выцветшие буквы «ПЬЯНСТВУ — БОЙ!».

Сержант что-то сказал второму милиционеру, тот кивнул, потом по коридору они прошли к двери. Сержант приоткрыл ее и сказал:

— Смотри.

Турок шагнул вперед, прошел между кроватей. Один раз, второй. Отовсюду раздавался храп, вонь стояла невыносимая, запах перегара кружил голову, и он изо всех сил щурился в темноте, чтобы не пропустить знакомое лицо.

Но его тут не было.

Турок прошел между рядами еще раз.

— Чего высматриваешь? — прохрипел кто-то.

Турок вернулся к двери. Сердце его билось как паровой молот. Он вспотел. Голова кружилась.

— Его тут нет, — сказал он сержанту.

— Конечно нет, — ответил тот, лыбясь. — Его забрали час назад. Какой-то дружок. В плаще такой. К нему и иди теперь.

Турок остолбенел.

— Деньги верни…

— Эй, Корней, вызови-ка наряд, у нас тут гражданин…

Турок беспомощно оглянулся. Второй милиционер потянулся к телефонному аппарату.

— Нн… не надо. Я ухожу, — сказал Турок не своим голосом.

— Иди, иди, да побыстрее проваливай.

Турок вышел за ворота. Ночь уже начинала рассеиваться. Поднялся ветер. Ему стало холодно. Пачка денег жгла карман.

Он вернулся домой и сел на стул возле печатной машинки. Мать всегда была против, чтобы Турок читал ее незаконченные произведения. Да и не любил он читать вовсе, но тут автоматически вынул лист из ящика стола и принялся читать. А еще он обратил внимание, что золотые часики «Чайка», которые обычно лежали сверху на рукописи, куда-то пропали.

«Наверное, мать забрала с собой», — подумал он.

Когда в дверь позвонили, он вздрогнул. В три часа ночи обычно никого не ждешь в гости. Оцепенев, он некоторое время продолжал сидеть, потом встал, подошел к двери и посмотрел в глазок.

Там стоял человек в черном плаще.

— Открывай, — послышался глухой голос. — Я пришел за своими деньгами».

Я заметил, что совсем перестал дышать. Перевернул лист, но на этом текст заканчивался. Больше ничего не было. Оглушенный, я сидел на раскладушке и когда прозвенел звонок в дверь, я даже не сразу понял, что это звонит настоящий звонок, а не тот, о котором только что прочитал.

Глава 14

Я посмотрел на закрытую дверь в комнату Лешего. Оттуда по-прежнему не доносилось ни звука. Либо мой спаситель крепко спал, либо… я тоже сплю. А если и не сплю, никакого звонка не было, это у меня в ушах зазвенело от прочитанной истории. И я продолжал, продолжал с ускорением лететь в бездонную кроличью нору. Я был уверен, что если сейчас встану, открою дверь в комнату, то никакого Лешего я там не найду.

Это было похоже на продолжение тяжелого похмелья и его финальную стадию — белочку. Мне стало так страшно, что я весь сжался, стиснул кулаки до боли и повернул голову в сторону коридора.

Звонок повторился через минуту. У меня заныло под ложечкой, как в детстве, когда в дверь звонит незнакомый, неизвестный человек, который по определению не мог быть хорошим, а ты дома совершенно один, маленький, беспомощный, трясущийся от страха и ничто не может тебе помочь. Вас разделяет тонкая картонная дверь. Ты слышишь его дыхание по ту сторону. Он ждет, когда ты ответишь и никуда не уходит. Он не спешит. Ему просто некуда спешить.

Я бы многое сейчас отдал за возможность прочитать хотя бы пару следующих строк из книги, которая еще не была написана.

Если у нее все такие романы, то теперь понятно, почему их не издают. Они пугающе реальны и одновременно ужасающе фантастичны.

Как такое может быть? А вы оглянитесь и посмотрите вокруг себя.

Я медленно поднялся. Раскладушка скрипнула.

Скорее всего, Лешего развезло на старые дрожжи, он дрыхнет и, разумеется, не слышал никакого звонка. А может, прочитав последние строки романа своей матери, решил не испытывать судьбу и тихонько лежит в комнате, ожидая развязки. Свою миссию он выполнил.

Я словно оцепенел. Время замедлилось настолько, что паузы между ударами сердца стали пугающе бесконечными.

Пальцами ноги я случайно зацепил скомканный лист бумаги, в какой-то сумрачной прострации потянулся за ним, поднял и развернул. Глаза сразу скользнули к нижней строчке.

«Когда в дверь позвонили, он вздрогнул. В три часа ночи обычно никого не ждешь в гости. Оцепенев, он некоторое время продолжал сидеть, потом встал, подошел к двери и посмотрел в глазок.

Там стояла девочка, лицо которой ему показалось знакомым. Тонкое, красивое лицо с огромными глазищами, в которых на сей раз трепетал страх.

— Дяденька, откройте, — послышался испуганный голос. — Я, кажется, потерялась…»

Я судорожно сглотнул. Я узнал эту девочку, хотя понятия не имел, о какой именно девочке писала мать Лешего. Это была Света.