Ларская армия отправилась домой на третий день. Задержались, чтобы сколотить плоты из пальмовых стволов и досок и брусьев, найденных в городе. Здесь древесины намного больше, потому что горы ближе. По прибытию к месту назначения плоты будут разобраны и разделены, как часть добычи. Сложили на них всё мало-мальски ценное, включая свежие, не выделанные шкуры. Тягловый и вьючный скот и рабов, нагрузив, погонят по правому берегу реки Тигр, а овец, коз и птицу порезали и съели. Прямо таки давились мясом. Как догадываюсь, некоторые за год не съедали его столько, сколько в захваченном городе за три дня.

Я с самой объемной, тяжелой и ценной добычей отправился на плоте. Так комфортнее и быстрее. Адад с нашим ослом и еще одним, трофейным, тоже нагруженными, пойдет по суше.

Взяли мы неплохо. По обеим армиям распространился слух, что Малгиум захватили, благодаря тому, что я подкупил кого-то из горожан и открыл ворота. Кого именно и куда делся этот человек, никто не знал. По поводу суммы тоже ходили самые невероятные слухи. Получалось, что я здорово продешевил. В благодарность за это с моего отряда не взяли треть добычи в пользу шакканакку Римсина. Все захваченное мы поделили по-братски: мне три доли, остальным по одной.

Доставшихся товаров и рабов хватило мне, чтобы выдать по пять шиклу, которые обещал отправившимся со мной на ночное задание, и много чего осталось. В том числе старый раб, которому я разрешил побрить голову и подарил ему дом бывших его хозяев, и юная рабыня, которую, как позже узнал, звали Аматилия. Ее привели из дома напротив одной из первых. Я уже собирался заняться дочкой хозяев того, в котором обосновался. Увидев эту девчушку лет двенадцати-тринадцати, которая никак не могла поверить в происходящее, пыталась проснуться и облегченно вздохнуть, решил, что она подойдет больше. Холеное личико и руки, не знавшие забот и хлопот, большие темные глаза, переполненные страхом и надеждой, маленькие ступни, не привыкшие ходить босиком. На Аматилии была короткая белая туника. Алые отблески пламени факела, принесенного и зажженного старым рабом, метались по тонкой ткани, дорисовывая в моем воображении скрытое под ней.

— Отведи ее в дальнюю комнату и проследи, чтобы никто не тронул, — приказал я рабу.

— Хорошо, мой господин, — произнес он и, оттолкнув дочку бывшего своего хозяина, отвел Аматилию в дом.

Мои подчиненные приносили трофеи и приводили новых рабов. Я осматривал девушек, но ничего лучше так и не увидел. Когда закончили сбор в домах по соседству, и улицу заполнили припозднившиеся воины нашей армии, я приказал своим занять оборону у ворот, никого не впускать во двор, даже Циллишамаша и Хаммурапи. Если последние, действительно, появятся, разбудить меня.

Аматилия сидела на кровати, прижавшись спиной к стене и обхватив согнутые в коленях ноги. Увидев меня, зашедшего с горящей масляной лампой, втянула голову в шею, словно ждала тумаков.

— Не бойся, самое страшное уже позади. Ты досталась богатому человеку, так что твой образ жизни не поменяется. Будешь моей наложницей. Все равно тебя вскоре отдали бы замуж, покинула бы родной дом, — попробовал я успокоить девушку.

После моих слов она заплакала. Наверное, от счастья. Когда снимал с нее тунику, покорно подняла руки, после чего размазала ими слезы на лице. Ни сиськи с темными сосками, ни густые черные волосы на лобке не закрывала, будто совсем не стеснялась чужого человека. Молча легла навзничь и зажмурила глаза: делай, что хочешь. И я сделал. Ее тело пахло юностью, но реагировала на мои ласки бурно, как опытная женщина. Лишаясь девственности, даже не пискнула, а когда было слишком приятно, кусалась и царапалась, как будто делаю ей больно. Дикая женщина, мечта маньяка. А с виду такая тихая, скромная. Насладившись, свернулась калачиком, положив голову на мое правое плечо, и опять заплакала, но на этот раз эмоциональнее, глубже и часто шмыгая носом. Подозреваю, что переосмысливала произошедшее. С одной стороны прежняя хорошая жизнь внезапно закончилась, а с другой — в новой есть свои неожиданно приятные моменты.

35

Шатиштар, как мне показалось, отнеслась к наложнице спокойно. Ей сейчас не до секса и склок, последние недели беременности. Все равно кто-то должен был появиться. Достойных мужчин на всех не хватает, надо делиться. Я поселил Аматилию в дальней комнате правой части дома, а в ближней теперь жили рабыни Ребриша и Нашатум. Последняя нянчила мою наложницу с рождения. Как я понял, когда у Шатиштар появлялось желание проявить отрицательные эмоции в адрес Аматилии, вместо них скандалили рабыни. Что-то типа бокса по переписке.

Где-то через пару недель моему тестю Нидиттуме, шакканакку Гуабы, пришла глиняная табличка от Римсины, шакканакку Ларсы, назначить меня командиром сотни легкой пехоты вместо погибшего во время штурма Малгиума и выделить полагающийся этому статусу иль — поле площадью один буру (шесть целых три десятых гектара). Это слово можно перевести, как поместье. Оно, действительно, делало владельца состоятельным человеком. С одного буру в среднем собирали тридцать курру ячменя, то есть четырнадцать центнеров с гектара. В некоторых советских колхозах им бы позавидовали. Впрочем, в Нечерноземье климат намного хуже. Шесть курру надо в среднем на прокорм семьи. Немного меньше на семена. На остальное можно накупить чего угодно. На этом поле сейчас рос кунжут. Моим оно будет после сбора урожая. Сын погибшего станет воином, как отец, но не сотником, потому что эту должность надо заслужить, по наследству не передается. Он получит иль баирума в шесть ику (чуть более двух гектаров). Редумам выделяли на два ику больше.

Я нанял восемь человек, чтобы до посева озимых заготовили сорок-пятьдесят тонн сыромолотого гипса. Как раз начался сбор фиников, людей не хватало, пришлось заплатить работникам больше. Рассчитывался урожаем, благо в среднем получилось по двести двадцать килограмм с пальмы — довольно неплохо. Затем пошла чечевица, давшая по двенадцать центнеров с гектара. Треть ее я продал жителям Гуабы, что-то оставил себе на еду и посев на новом поле следующим летом. Все равно оставалось много. Решил отвезти на шлюпе в окрестности Льяна. Там заплатят намного больше, чем в Ларсе или других городах нашего царства. К тому же, куплю нужные мне товары, которые в Гуабе в дефиците.

Вышли рано утром со свежим западным ветром, который резво погнал к восточному берегу Персидского залива. Матросами были Адад и Гимил. Пока на руле