трудились более пятисот человек, и здесь же Зарубин устроил свое жилище в одной из ячеек. Но инженер не повел меня смотреть, как он тут устроился, а подбежал к одному из интерактивных столов и, проведя какие-то манипуляции, выкрикнул:

– Вот!

Над столом появилось изображение гиперпространства, больше похожее на рельеф местности с цветовой градацией высот, только в объеме. Но среди пузырей высокой плотности виднелась четкая нить, которая искривляясь проходила между участками с наименьшей плотностью поля. Пузыри исчезали, появлялись новые, сливались в один, но нить не исчезала, а извивалась как змея, пытаясь удержаться в участках низкой плотности. И, как гласила надпись на данной схеме, один из концов нити упирался в место нахождения Солнечной системы, где был виден пузырь, поверхность которого очень напоминала газовые течения и вихри в атмосфере Юпитера.

Я подошел ближе, обвел рукой произвольный участок нити и произнес:

– Увеличить.

Зарубин в это время продолжал отыгрывать роль, которую я представил еще в коридоре, и не мог устоять на месте, делая короткие шаги в разных направлениях и обратно. При этом быстро крутил головой, переводя взгляд то на изображение, то на меня, оценивая мою реакцию.

Как я и приказал, изображение приблизилось достаточно, чтобы можно было рассмотреть структуру этой нити, и спустя секунд десять я повернулся к Зарубину:

– Это то, что я думаю?

– Да! – взорвался инженер и снова кинулся к столу.

Через мгновение рядом появилось изображение закрученной гиперпространственной структуры, которое я скидывал Зарубину сразу после кризиса с блокадой.

– Меня тогда очень заинтересовало это явление, – продолжил Зарубин, – но шанс исследовать данную аномалию у меня представился только два месяца назад, когда мы окончательно разобрались с работой ИскИнов кораблей элемийцев. Я распорядился снарядить один из их корветов для автономной исследовательской миссии и загрузил в него данные, полученные от вас.

Возбужденный голос главного инженера привлек остальных инженеров, трудившихся в центре, и они начали оставлять свои рабочие места, подходя ближе к источнику возмущения. А Зарубин только распалялся:

– Корабль должен был проследовать в место возникновения аномалии и просканировать пространство на предмет остаточных возмущений. Но каково было мое удивление, когда он обнаружил действующую аномалию, которая была стабильной и не развеивалась!

Я посмотрел на изображение и снова на Зарубина, после чего спокойно спросил:

– И что все это значит?

Главный инженер поднял палец вверх, и, как профессор перед студентами, заявил:

– В этом кроется главная загадка. Я считаю, что через этот канал от одного небесного тела к другому проникает их взаимная гравитация и создается эффект, как будто эти два тела находятся в одной точке. Этим и объясняется расширение беспрыжковой зоны у Солнца, а барьер тем, что канал искривляется и пульсирует, создавая безумное возмущение в гиперпространстве на входе и выходе канала.

Заметив мой взгляд, Зарубин тут же поднял руки и заявил:

– Не спрашивайте меня, как это возможно. Только теоретические расчеты показывают, что для пробития и поддержания такого канала требуется просто фантастическое количество энергии. – Неожиданно Зарубин смутился. – Я показывал это нашим астрофизикам, и они говорят, что это вообще невозможно.

Меня не интересовало, возможно это или нет. Выйдя за пределы своей колыбели, человечество столкнулось с таким количеством чудес, что, похоже, в этом мире возможно все. Поэтому главный вопрос у меня был совсем другой:

– Виктор Степанович, если один конец этого канала упирается в Солнечную систему, то где находится второй?

– О-о-о! – протянул Зарубин и поводил руками над консолью стола. – Это еще одно феноменальное открытие. Корабль проследовал вдоль канала – и вот что обнаружил…

Изображение начало двигаться и остановилось, когда показался точно такой же пузырь возмущения гиперпространства, что и в координатах Солнечной системы. Затем изображение сменилось на кадры выхода из гипера, снятые с обзорных камер. Корабль вышел в обычное пространство и начал осматривать его на предмет опорных звезд и пульсаров. Все это сопровождалось подписями возле ярких точек и темных участков, после чего появлялись линии, соединяющие эти маяки, вырисовывая в конечном счете сетку координат. И, наконец, искомый объект был определен, и над самой яркой звездой загорелась надпись: «Элем».

– Что это? – послышался голос адмирала Короткова позади меня.

Похоже, адмиралы устали ждать и выведали у Турова, где меня искать, о чем свидетельствовал виноватый вид Кости, но, как говорится, все, что не происходит, все к лучшему. Поэтому я сделал пару шагов навстречу появившейся делегации, указал пальцем в изображение звезды и так, чтобы меня было слышно всем, произнес:

– Это, господа, та цель, которой вам не хватало! Все наши беды, катастрофы, войны лишь путь, а там – квинтэссенция нашей борьбы! – Сделав небольшую паузу, я окинул взглядом всех, кто меня слушал. – В этой звездной системе находится враг не только человечества, но и всего живого! И если у кого-то остались сомнения насчет того, чем мы тут занимаемся, отбросьте их или уходите! Потому что пока мы не оставим там камня на камне, нам не будет покоя, никому не будет покоя!

Мониторинговые программы эмоций пробежались по лицам некоторых присутствующих и подтвердили, что цель моей речи достигнута, но в качестве большего эффекта я сразу же скинул в сеть запись с внутренних камер. После чего опустил руку и спокойно подошел к адмиралу Короткову и Уильямсу, уже зная, что они мне скажут.

Прошло много времени, но адмиралы все никак не могли определиться, что же им делать, поэтому они решили слетать, так сказать, к крупнейшему оплоту человечества вне Солнечной системы – планете Оршу.

В инженерном центре еще стояла гробовая тишина, и я практически шепотом сказал:

– Судя по тому, что вы вернулись, господа, могу предположить, что вам не понравилось услышанное от генерала Уолтерса.

Адмиралы переглянулись, и Коротков сказал:

– Командующий силами Оршу не получал никаких приказов и не собирается что-либо предпринимать до получения таковых. А показанную запись оценил, как возможную дезинформацию противника. На вопрос о приеме наших флотов ответил, что в данный момент для этого нет ресурсов.

Я улыбнулся и как можно дружелюбнее сказал:

– Добро пожаловать в команду, господа. А генералу Уолтерсу придется напомнить о его долге, но чуть позже.

Глава 8

Блок содержания элемийцев. База «Ковчег»

Карий выглядел таким, каким я его и запомнил, – странное, с точки зрения человека, худощавое существо с тремя парами глаз. Хотя для них люди тоже наверняка выглядят странно. Интересно, какую эволюционную борьбу прошли элемийцы, чтобы стать такими?

Для самого же старшего координатора не прошло и минуты с тех пор, как он снова лег в анабиозную камеру. Но с последнего пробуждения обстановка вокруг изменилась, и в его поведении угадывалось любопытство. Элемиец поворачивал голову из стороны в сторону, пытаясь определить, где он.

– Садитесь, Карий, – предложил я, указав на стул у противоположной стороны стола.

Старший координатор сфокусировался на мне и после недолгой паузы последовал моему предложению, но все равно продолжил рассматривать все вокруг. И я его понимал: помещение, в котором мы сейчас находились, было выполнено в элемийской архитектуре. Здесь все было устроено для нужд и потребностей данной расы, начиная от консолей управления и заканчивая санузлом, даже пару их кроватей притащили. Ну и, конечно, как бельмо среди этого праздника элемийской жизни, в углу выделялась оборудованная земная медицинская лаборатория.

– Вам любопытно, где мы? – решил уточнить причину такой неусидчивости.

– Да, – ответил Карий, продолжая свое занятие.

– Это, – я обвел рукой помещение, – лаборатория, специально оборудована для исследования вашего вида. Именно здесь предполагалось изучить то, что поразило вашу расу, и, возможно, помочь. И мы все еще на вашей исследовательской станции.

– Я сразу понял, что над интерьером поработали не элемийцы, такое впечатление, что сюда снесли все, что плохо лежало. А это, – он указал в угол помещения у меня за спиной, – ваше оборудование?

Хоть и знал, куда он указывает, но все равно машинально обернулся. В глаза сразу бросилась койка, над которой висели манипуляторы робота-хирурга с различными установленными инструментами, больше похожими на орудия пыток.

– Да, Карий, это медицинский