увеличило шансы на успех операции.

— Нет, я поделилась планом со своим штабом. Лично я считаю, что господин драгонарий, с орбиты, вряд ли как-то мог мне помочь. Только запретить.

— Ну, я думаю о личном риске говорить столь смелой девушке — только её оскорблять. Но вы не думали, что, подвергая себя риску, вы ставите под угрозу поражения и всю армию?

— Знаете, вот сейчас, может, и задумалась бы. Некоторые до сих пор относятся ко мне как к маленькой девочке, (она выразительно глянула на господина Сакагучи), а ведь у меня не одно выигранное сражение за плечами. Не хотелось слышать что-то подобное.

— Но ваш прямой командир отдал чёткий приказ… — это спрашивал, кстати, уже другой из судей.

— Да нет. Сейчас точно вспомню — приказа ни в каком виде не было. Мне просто в резкой форме посоветовали не проявлять излишней самодеятельности. А я не послушалась.

(Эти слова она заучила заранее, отрепетировав всё с сёстрами Ануш. Только вот сейчас этот суккубий игривый тон звучал как-то неестественно. Девушка обеспокоилась — как к этому отнесется Тардеш⁈ В конце концов-то он должен понять -что она говорит эти слова специально для судей, а с другой стороны… Вдруг он всему этому поверит⁈)

— То есть, вы строите свою защиту на том, что отрицаете само наличие нарушенного приказа?

— Если вам так легче считать… А может, приказ и был — но понимаете, меня тогда больше заботила подготовка к обсуждаемой операции, чем соблюдение субординации.

— Товарищ драгонарий! Подсудимая отказывается от своих показаний, под предлогом того, что не помнит. Просветите нас в этом вопросе.

— Я сказал: «Официально запрещаю подобные вещи» Это был ответ на предложение использовать диверсантов-специалистов её родины. Я думаю слово «подобные» подразумевало любой состав диверсионной группы. Как с её личным участием, так и без.

— Командующему стратигу наземной операции не к лицу подобные объяснения вроде «не расслышала приказа», маршал. Вы по-прежнему настаиваете на своём заявлении⁈

— Я не всё точно помню, честно… Поэтому предпочту согласиться с господином драгонарием…

— Во время боевых операций вы так же резко меняете свою точку зрения под давлением врагов или вышестоящих?

Принцесса почувствовала то ли беззвучное ругательство, то ли раздраженный вздох со стороны Бэлы и Златы. Судьи оказались лучше — на хитрость додумались спросить Тардеша, на простодушие упрекнули в недостаточной смелости.

— Прошу прощения. Недостойно было прибегать к женским уловкам. Запрет был, но я сразу планировала объясниться тем, что недостаточно внимательно его расслышала.

— Так бы сразу и говорили. Что вы предприняли для подготовки операции? Подробнее.

— Для начала — заручилась согласием перебежчика.

— Он сразу дал своё согласие?

— Да. Судя по всему — он торопился, ему нужно было как можно скорее покончить с господином Агирой, так что он был на всё согласен заранее. И он уже тогда начал пытать свою жену.

— Но вы не выполнили его просьбы, — зацепился за реплику самый вредный из судей.

— Ну, в процессе выполнения миссии открылись новые сведения. Если вы увидите мертвую женщину, вы пожалеете её или её убийцу?

— Как-то высокомерно задавать такие вопросы Сынам Амаля. Скажите, а может подсудимый гражданин Агира…

— Мы отвлеклись от вопроса, — прервал его главный судья: — Итак, вы заручились согласием перебежчика…

— Дальше, я договорилась с начальниками обеих моих охран, потом посоветовалась с господином строителем, насчёт вообще реальности нанести какой-либо вред Цит… то есть крепости Коцит. А потом — организовала заседание генералитета, где объявила о своих намерениях. Где-то между этими событиями я и начала собирать свою группу.

— Кто ещё был с вами в сговоре?

— Ну, все мои подчинённые — они не могли не подчиниться. Ну, ещё некоторые лица из высшего руководства.

— Принц Стхан⁈

— Ну да, он поддержал меня. В конце концов, я не смогла бы обойтись без его инженеров. Но мне пришлось постараться, чтобы его уговорить…

— Полковница Злата Новак⁈

— Я пыталась уговорить её, но она отказалась. Однако же, она согласилась не разглашать мою тайну до оговорённого момента. Ну вот, пожалуй, и всё.

— Ладно, пока суд удовлетворен. Полковник Новак! Не разъясните ли суду некоторые неясности насчёт вашей персоны⁈

Злата грациозно выскочила из-под стола, в своём натуральном, змеином виде, и хорошенько потянула время, неспешно свивая в кольца своё костлявое тело.

— Гражданка Новак, вы знаете, что суд оказал вам беспрецедентную честь — впервые в истории Республики один из свидетелей назначается официальным телепатом процесса.

— Ну, а вы видите где-то более сильного телепата?

— Гражданка, статью «за неуважение к суду», ещё никто не отменял.

— Спасибо. Так какие вопросы вас интересуют⁈

Судьи переглянулись. Девушка-змея умела брать инициативу.

— Почему вы сотрудничали с подсудимой?

— Мы подруги. Подруги должны помогать друг другу.

— Похвально. А почему вы не донесли по инстанциям?

— Мы подруги.

— Прошу заметить, что использование магии против членов судейской комиссии, расценивается как государственное, а не уголовное преступление!

— Как называется та фобия, где змей боятся? С каких пор вы ею захворали, пан судейский?

— Давайте перестанем заниматься взаимными упрёками, наконец! Итак, какое ещё содействие вы оказали подсудимой?

— Консультировала как телепат, разумеется, организовала прикрытие на момент проникновения, ну, ах, да! — помогала в тренинге!

— Подробнее об «организации прикрытия», — попросил один судья

— И о «тренинге» — попросил другой.

— А вы что молчите, пан судья? — с любопытством посмотрела нага на молчавшего главного: — А вам что?

— По порядку, гражданка Новакувна, по порядку.

— От передовых застав генерала Сидзуки им приходилось бы проходить пять миль по открытой местности. Ну, или ненамного меньше. Дезертир был человеком — существом довольно мелким и сам мог маскироваться на местности. А группа из таких существ как демоны выделялась бы на фоне снега просто благодаря температуре тела. Бо я и применила магию для сокрытия визуальных и термооптических параметров группы, и телепатию — для подавления ближайших к точке проникновения наблюдателей.

— Вы способны подавить волю ненаблюдаемого вами объекта на расстоянии в пять тысячных? — удивился один судья.

— Простите — не понял его третий: — Что вас удивило, коллега?

— На расстоянии в пять миль, да ещё и в метель патрулирующие стену наблюдатели невооруженным глазом не видны. А операторы оптических систем находятся ещё дальше. Их надо было отвлечь всех, не зная,