целей, и никого не потеряла. Насколько помню, в её группе было всего двое раненых, да и то, в достаточной степени — легко.

— О чём это он говорит⁈ — шепотом возмутилась принцесса перед своими суккубами: — Только один Аравинда был! Кто второй⁈

— А о себе ты забыла? — С лёгкой усмешкой напомнила Азер: — Сколько твои коленки ремонтировали?

— Ну, это… это разве «ранение»!

— А я понял их логику — вдруг выдал Бэла: — Они будут вас оправдывать, а ментора — обвинят в превышении полномочий. Хитро придумано. Ведь теперь и не выкрутишься, — он оглянулся, и увидел, что демонесса, крепко напрягшись, как перед рывком, заиграла желваками на щеках.

— Пожалуйста, только сейчас не прыгайте. Тут дело такое, что можно только всё хуже сделать…

Дочь императора демонов смерила его взглядом зелёных глаз:

— Почему это?

Юноша-призрак усмехнулся:

— Поверьте вчерашнему выпускнику Академии, (принцесса не поняла, и недоверчиво сдвинула брови), пусть ваши генералы и телохранители не верят, но план-то, всегда был — свалить ментора, а не вас. Вы же знаете — его заставили возбудить это дело.

— Не знала. Это ведь они…

— Нет, возбуждает дело всегда старший офицер. А кого вы видите здесь старше ментора⁈

Метеа помрачнела лицом. Ученик Тардеша продолжал:

— У нас это обычная тактика. Они специально заставили его на вас «наехать» и на репрессии его вынудили… Судьи приехали уже «заведённые». И вот теперь — суд над тобой. Мы все готовились к тому, придётся вас защищать, ментору брать вину на себя, а они как раз в этом направлении процесс и повернули — и сейчас, что ни делай, мы сами же ментора и завалим. Но вам-то теперь незачем беспокоиться — вы теперь, наверное, без проблем оправдаетесь.

— Что мы можем сделать? — спокойным голосом спросила демоница.

— Даже не знаю, — пожал плечами юный капитан «Шайтана»: — Сейчас — определённо опасно. Кто знает, какие ещё сюрпризы они нам приготовили⁈ Вдруг — возьмут и опять «поворот оверштаг» устроят! И в результате — и вам худо и ментору будет ещё хуже… Надо в перерыве будет посоветоваться всем скопом. Понимаете — у нас суд — не средство выявить истину, а средство с концами уничтожить врага. Здесь обычно всё рассчитывается до самых ничтожных мелочей, и поэтому… исход всегда предрешен. Нужно просто чудо, дабы повернуть всё не так, как они задумали.

Девушка смотрела на Тардеша, всё ещё дающего показания, и сказала:

— Да, — повернулась к Бэле и закончила: — Будет им чудо. Просто не представляете, какое «чудо»…

— Эй-эй, — остерегающе зашипел ученик Тардеша: — Надеюсь, вы здесь не задумали какое-нибудь «ритуальное самоубийство»⁈

— Не беспокойся, — улыбнулась дочь микадо, поняв переносный смысл фразы буквально: — У меня же оружия нет, да и господин Сакагучи с Азер не дадут… (даже на прозрачном лице Бэлы было видно, как он побледнел, поняв, насколько серьёзно она об этом говорила) Нет… о том, что вы говорите, надо предупредить господина Томинару…

— Не ближний свет идти…

— Скажите Злате.

— Хм… небольшая разница. Вы уверены⁈

— Она передаст Стхану, а он — Синдзиру…

Суд тем временем спрашивал Тардеша:

— … Если Сенатом было запрещено использовать тяжелое вооружение, то чем вы оправдаете применение в этой кампании ракет с боеголовками электроподавления?

— Могу сослаться на текст приказа: «Разрешается использовать средства радиоэлектронной борьбы, оружие психотронного действия, химические заряды и тактическое обычное вооружение». Так что я ещё не всё задействовал.

— Ну а чем было оправдано его применение?

— Это глупый разговор, товарищ сенатор, извините. Можете провести следственный эксперимент — взять десантную «собаку», и попробовать подлететь к Цитадели при не полностью или частично активированной защите периметра.

— Но ведь, как говорил гражданин Прасад, именно применение боеголовок и было причиной провала первоначального плана диверсии маршала Явара.

— Маршала Метеа. Только вот жаль, что я узнал о диверсии и их плане в самый разгар штурма. Будьте логичнее…

Судьи посовещались:

— Товарищ драгонарий, из документов известно, что в кульминационный момент штурма вы отдали приказ о подготовке к генеральной бомбардировке. Разве этим вы не нарушили приказ Сената⁈

— И в объяснительной, и в бортжурналах было точно указано, что это был обманный маневр. Демонстрация мускулов — не более того.

— Ладно, товарищ драгонарий. Суд вызывает для дачи показаний стажера Академии Бэлу Гавролеша!

«Ну вот…» — пробурчал тот, вставая с места, и неуклюже гремя стульями, пробираясь мимо Тардеша. Похоже, по дороге, наставник и ученик обменялись короткими фразами… но ни судьи, ни принцесса не были уверены в этом точно…

— Так, какую должность вы занимаете в последнее время, стажер Бэла Гавролеш⁈

— Кентарх крейсера 1-го класса «Шайтан», командир орбитальной группировки Коцита.

— Молодец. Только «флагманского крейсера», не забывайте, стажер.

— Я бы добавил, что товарищ драгонарий — достойный педагог. Смотрите — стажер 2-го года, а уже не чемодан за ментором носит, а командует кораблём и орбитальной группировкой… Итак, юноша, простите, товарищ Бэла Гавролеш, суд интересует вопрос: действительно ли подготовка к бомбардировке, начатая товарищем драгонарием, была обманным маневром, демонстрацией силы, или же была готовность к открытию действительного огня?

— Ну… это… трудно сказать. Что блеф, что реальная атака требуют одних и тех же действий. Разница лишь в том, какой конечный приказ.

— Товарищ драгонарий был готов отдать такой приказ?

— Я думаю, что да. Ситуация в тот момент была такова, что только решительная бомбардировка Цитадели могла спасти маршала Метеа. По нашему мнению.

— А на самом деле…

— Но мы же не знали, что там было на самом деле!

— Ладно. Скажите, стажер Бэла Гавролеш, вы бы выполнили подобный приказ в тех обстоятельствах — прозвучи он на самом деле?

— Без сомнения. Я верный сын Амаля и ученик своего ментора. Я должен выполнять боевые приказы беспрекословно.

— Спасибо. Суд удовлетворён. Из вас может получиться достойнейший офицер Республики.

…А потом было: «суд вызывает подсудимую маршала Метеа». Она встала, проверила себя — в порядке ли (чем хороши доспехи — не мнутся!), и, насколько сумев выпрямить спину, отягощённую крыльями, вышла на место отвечающего.

— Маршал, вы говорили, что задумали свою операцию на второй день, после того, как появился перебежчик?

— Да.

— Почему же тогда вы не открыли своих планов хоть кому-нибудь из высшего командования⁈ Это бы ведь, без сомнения,