прозрачна, похожая на человеческих женщин, но с более вытянутым лицом, и лбом, чем-то смахивающим на выпуклый сиддхский, но не лысый, а с короткими, кудрявыми волосами, блеклого оттенка, прибранными не без элегантности. Спустя несколько секунд, демонесса догадалась, что иллюзию плоти создаёт щедро использованная пудра и яркая косметика, которой девушка-призрак не пожалела — на месте глаз, заметно меньших, чем у сиддхов или ракшасов, оставались треугольные провалы, хоть и изящно окрашенные тенями, но всё-таки позволяющими увидеть глазницы черепа. Но, благодаря теням для век и туши на ресницах, которые заметно прибавляли ей женственности, отсутствие глаз было почти незаметно. Губы были накрашены яркой, кричащей помадой, слишком яркой на вкус принцессы — они, полные, чувственные, и широкий рот, в сочетании с тонкими, сиддхскими, чертами верхней части лица, даже сквозь вульгарный макияж создавали приятный ансамбль, многое говоривший от настоящей красоте этой расы. Форму длинных ног подчеркивали и короткая, в обтяжечку, юбка, и чулки плотной вязки из плохой ткани, которые она всё-таки порвала. А вот руки, не покрытые ни пудрой, ни перчатками, всё-таки выдали, что женщины призраков имеют прозрачную плоть и непрозрачный скелет, как и мужчины. Правда прозрачность была другая — скорее хрустальная, заметно преломляющая свет, и кости не рисовались четко, а лишь угадывались.

Затруднение с дверями было, наконец, решено, и судьи сели на свои места. Всех «свидетелей и участников» попросили покинуть зал.

— Госпожа, не торопитесь, — излишне предупредил Сакагучи. Он выстроил всю охрану клином, поставив самых внушительных — Наору и Ковая в тылу, прикрывать ей спину и крылья от толчков, и они спокойно покинули зал, сквозь эту, неведомо откуда взявшуюся, толпу выходящих.

Двери со стуком закрылись и долго оставались такими, заставляя нервничать всех без исключения. Потом туда прошла команда техников, тяжело груженая всяким оборудованием. Прошла — и с концами. Наверное, вышли через другую дверь.

Напряжение нагнеталось. Тем более что двери приоткрывались по нескольку раз и пропускали по одной-две персоны. Чтобы успокоиться, принцесса начала повторять свои тезисы, но поймала на себе взгляд какого-то незнакомого сиддха, с многочисленными веснушками на лысине, и прервалась, чтобы поставить «блокировку» себе и своим друзьям. И в этот момент прошел Тардеш!

Он был в своих парадных доспехах, с узором плодов и колосьев, в длинном, тяжелом плаще — совсем как в тот день, когда они встретились. Прошел совсем рядом, окруженный каре из телохранителей. И что совсем невероятное — он искал взгляда принцессы, и, встретившись с ним, долго не отводил невидимых глаз!.. А уж юная демонесса-то — следила за ним даже когда он скрылся за дверями… Только во взгляде, кажется, сквозила одна озабоченность, а не то, на что она рассчитывала… Ну разве можно ли на самом деле прочесть по столь прозрачному лицу — истинные чувства⁈ Скорее это она приписала ему свою тревогу…

«Вот, теперь заседание и началось» — заметил кто-то рядом. Действительно — за дверьми заиграла музыка — гимн Амаля, при звуках которого все призраки, чем бы они ни занимались, моментально бросили свои дела и вытянулись по стойке «смирно», приложив руку к сердцу.

Сразу после драгонария стали запускать по одному-по два участников процесса, кого-то даже послали за конвоем, но принцессу, несмотря на все настойчивые просьбы Сакагучи, оставили на последнюю очередь. Все телохранители громко расстроились, дочери императора даже пришлось призывать их к порядку. В конце концов, надо уважать чужие обычаи…

А потом запускать внутрь стали живее, так что через минуты три галерея («шлях Айван» — как на даэнский манер перекрестила её Азер), почти опустела. Ушли Томинара с Сидзукой — отдав салют и пожелав удачи. Ушел Мацукава, с остальными генералами — поклонившись и спросив дозволения. Вызывали обычно двое — либо легионер в начищенных доспехах, либо та женщина в порванном чулке. В этом была какая-то система, но демонесса никак не могла понять, какая — вроде бы призраки больше радовались, когда их вызывал мужчина, но и на вызов женщины, порой облегчённо переводили дух.

Привели ещё одного под конвоем, в такой же клетке, как Агиру — здоровенного Высшего демона Хаоса, в одежде наёмников гетмана Зубило. Видела она его раньше, или нет⁈ Но он-то её узнал — повернулся чуть ли не всем корпусом, зеркально-блестящие глаза смерили сестру Мамору с таким высокомерием… Все три суккубы моментально среагировали — вышли вперёд закрыли госпожу… да и ещё в таких позах, что моментально вогнали в краску не только свирепого наемника, но и его конвоиров. А когда те стали оглядываться, уходя по вызову, ещё и погладили друг друга хвостиками — так, что не все поспотыкались на ровном месте. «Спасибо» — поблагодарила подруг Мацуко. Странно вообще: помогавшего им Агиру, который рисковал жизнью, призраки держали в цепях, а воевавшего с ними наёмника — со свободными руками. Вышла женщина-призрак и оказалось, что его привезли по ошибке — было слишком рано. Ругаясь нехорошими словами, конвоиры потащили тяжелую клетку с огромным демоном прочь.

— Маршал Метеа, подсудимая! — объявил пристав. Мужчина. Принцесса, волнуясь, в последний раз привела себя в порядок. Сакагучи построил эскорт — суккубы в центре, треугольником окружая дочь императора, по бокам — два рядя по четыре, хатамото, выстроенных по росту. Маваши, возглавлявший правую колонну в своих доспехах выглядел более чем внушительно, а господину Сакагучи, на левом, никаких шипов не понадобилось, чтобы выглядеть всегда раза в два солиднее остальных. Брат Ковай и оба ракшаса остались — их, как свидетелей, должны были вызывать позже. Они пожелали удачи… И вот, дочь императора вошла в зал…

С середины темы

Глаза не сразу привыкли к темноте. Внутри теперь всё было по-другому. Сиденья расставили иным образом — так, что разные расы сидели отдельно друг от друга, а в правых рядах — призраки. Несколько новых столов и кафедр, за главным — самым большим, сидят три судьи, рядом — та женщина, за отдельным, маленьким, с панелью джаханальского вычислителя под руками. Напротив — в первом ряду кресел справа, длинный и низкий стол, за которым, неудобно ссутулившись, сидят Тардеш, Бэла (с самого краю), Кверкеш, Злата, Томинара, Мацукава, Стхан, и ещё куча офицеров — весь командный состав армии. По бокам — клетки с широкими прутьями, под охраной легионеров с боевым оружием — места Агиры и того наёмника, и ещё троих пленных, кого как-то провели мимо внимания принцессы. Подсудимую усадили за стол слева (справа от судей), почти рядом с Бэлой.

Она не удержалась и