Как вы объясните такую ошибку?

— В чём дело? — спросила обвиняемая у Бэлы: — Они что, совсем не собираются меня обвинять?

— Да тише вы. Они же сами сказали — их больше волнует ценность самой крепости, чем вы лично, или ментор. Это же не наши крючкотворы, это — ого! (он сделал выразительный жест рукой вверх) А до вас доберутся, не бойтесь. Ну вот, всё пропустили…

Судьи же тем временем задавали другой вопрос:

— Нет, конечно, скромность — это положительная черта, особенно для инородца, но суд больше интересуют не ваши признания в собственной некомпетентности, а истина — что же именно изменилось в конструкции крепости, что советы одного из конструкторов, чуть было не привели к провалу операции?

— Я проводил тщательный анализ ситуации — и на натурной модели и на вычислителе, и в поле, на самих крепостных механизмах — и могу только подтвердить первоначальную версию, что резерв энергии у них выработался за счёт строжайшей энергетической дисциплины. Они отключили все зоны, подвергнутые атаке средствами электронного подавления, отключили отопление, канализацию и уличное освещение пустующих кварталов — оставив питание только на системах безопасности и железной дороге. Это и позволило им, даже потеряв в результате диверсии два сектора и имея нагрузку в виде перегрузочного режима одного орудия, иметь резервы мощностей.

— Хм… насколько я помню, с периметром у них как раз были какие-то проблемы…

Кадомацу уже немного разобралась в судьях. Тот, что в центре, был мудр, опытен и осторожен. Справа от него — моложе, не столь умён, быстр и резок в суждениях, но так же быстро исправляется. Тот, что слева — молчалив, хитёр, гадок. Что-то плетёт какой-то заговор — но непонятно, ради какой цели…

Отвечал уже почему-то Мацукава:

— … другого выхода. Солдаты достаточно быстро разобрались с управлением, и, обычно, во время позиционных боёв пользовались захваченными орудиями для поддержки наступающих. Так что господин строитель прав — мятежникам хватало энергии для удержания периметра. Им не хватило живой силы, чтобы это осуществить.

— Спасибо, — сказал старший судья: — Теперь нам известно, что крепость была в достаточной степени подготовлена к осаде. Теперь нам интересно выяснить — был ли путь взять её обычными методами, не применяя диверсионной тактики маршала Метеа? Субстратиг Кверкеш!

Призрак-генерал с кряхтением встал и вышел на место отвечающего.

— Товарищ субстратиг, что вы можете сказать на этот вопрос?

(Демонесса склонилась в сторону, чтобы шепнуть Бэле, но его уже не было. Сидевший за ним капитан корабля Златы только развёл руками.)

— Ну… суду предоставлена директива Сената, жестко запрещающая использовать осадную артиллерию, тяжелое оружие и ядерный потенциал. Ну а без всего этого, без подавления врага артподготовкой и уничтожения узлов обороны стратегическими ударами любое наступление превращается в мясорубку, вне зависимости от опыта и уровня подготовки командующего стратига и командиров низшего звена. Я признаться, имею ко всему этому слабое отношение — так как армия Республики была задействована только после акта диверсии. Для точного отчёта вам лучше обратиться к товарищу Томинаре — начальнику штаба Туземного Корпуса.

— Генерал Томинара?

— Синдзиру Синобу Томинара, начальник штаба Её Высочества Принцессы Третьей. Основная стратегия наших сил была в упоре на численное превосходство — и даже во время первого штурмаона себя, пусть частично, но оправдала. Имея возможность не считаться с потерями, наши силы с лёгкостью захватывали и отдельные участки Стены, и даже временами проникали внутрь Цитадели. Противнику приходилось проявлять чудеса тактики, чтобы вовремя отражать наши атаки.

(за его спиной на стене загорелась схема, и он начал показывать направления ударов)

— Но, если дело обстояло так, как вы говорите, почему же тогда ни одна попытка штурма не была удачной⁈ Почему вы ждали, чтобы у вас маршал пошел в диверсионную акцию, чтобы выполнить поставленную задачу? — вопрос задал, кстати, третий судья.

— Вы недооцениваете мощь Цитадели. Даже столь многочисленной армии, как нашей, трудно пройти сквозь эти системы защиты, так что я с уважением склоняюсь перед господином строителем. А если отдельные дивизии и проходили, то их действия сковывались нашим техническим отставанием — например, в разгар первого штурма целая дивизия — генерала Мидзухары, прорвалась в тыл противника, но ничего не могла сделать ввиду отсутствия связи.

(Метеа быстренько вспомнила — Мидзухар в армии было трое, все участвовали в первом штурме, но один полковой командир, а не дивизионный… А другие… Один с Северных Предгорий, а другой из Старой Столицы… Оба способны на подобное… Блин, фамилия такая, будто бы под Мацукавой служит, а прорывы-то были только у неё да Томинары! Совсем позабыла диспозицию… тут она вспомнила, что карта перед её глазами и быстро нашла место, на которое указывал её начальник штаба)

— Нет, вы не поняли. Мой вопрос звучит так: имея подобные возможности с самого начала, вы специально саботировали взятие крепости, или эта идея пришла к вам в голову позднее?

Демонесса вскочила, заалев от гнева. Все конвоиры в испуге схватились за оружие.

— Как вы смеете!.. — и осеклась — вести себя так определённо не следовало.

— У вас какие-то претензии к суду, подсудимая⁈

— Саботажа никогда не было, — собравшись, отвечала девушка. Цвета её кожи постепенно менялись — с оттенков алой сливы на императорский сумаховый: — Оскорбление даже подозревать нас в подобном — разве вся кровь, что мы пролили для вас, не освобождает нас от таких нападок⁈

— Многие проливали кровь за нас, а потом предавали Республику. Мы не понаслышке знакомы с самыми разнообразными случаями коварства. Если бы их не было — не было бы и нужды в подобном суде.

— Как представитель Императорской Семьи Края Последнего Рассвета, я категорически заявляю, что не могло быть, не существует, и не будет никаких замыслов, способных нанести хоть какой-то ущерб интересам Амаля! И всякие подозрения любого из моих солдат, полководцев или наших союзников, я буду расценивать как личное оскорбления, а, следовательно — оскорбление Императорской Семьи!

(кстати, Томинара всё ещё стоял у карты, и смотрел на свою принцессу… но как смотрел!)

Судьи посовещались

— Суд приносит извинения Правящему Дому планеты Край Последнего рассвета в лице принцессы Явара, маршала Метеа республиканских сил. Конечно же, верность вашей страны и народа союзническому долгу не подлежит сомнению. Мы постараемся больше не допускать подобных инсинуаций.

Метеа с вызовом глянула на третьего судью и вернулась на своё место. И тотчас ей в спину раздалось:

— Подсудимой тоже стоит держать себя