мессир Сандор по обычаю накрыл богатый стол для кавалера Рауха и его подчиненных, так быстро решивших вопрос немалых выплат. Ему еще ездить через эту заставу, пусть его запомнят здесь с наилучшей стороны.

Настроение поднялось и у всех караванщиков, но шумно праздновать не стали – так, подняли по чарке. До конца найма оставалось еще без малого месяц пути и расслабляться не стоило. От «сухого закона» никто не роптал – А-Вут умел набирать людей. Но когда у воина в кармане звенит серебро - это уже праздник!

Для самого А-Вута праздничный день прошел менее приятно – почти до самого вечера его заняли расспросами и протокольными формальностями инквизитор и мессир коронный дознаватель. Они даже пригласили художника, набросавшего зарисовку холма, где располагался лагерь степняков. Беседа, а точнее - допрос, шел неторопливо, фиксируя малейшие крупицы информации о замеченных караванным старшиной особенностях снаряжения степняков, организации лагере и прочих деталях, пытаясь поймать на противоречиях и раз за разом возвращаясь к уже рассказанному. Это было утомительно и раздражающе.

А-Вуту скрывать было нечего, но столь пристальная беседа нервирует и самых терпеливых людей кристальной честности. Когда, уже ко времени ужина, беседа наконец завершилась, он испытал неподдельное облегчение.

Единственное момент, который его радовал, что сочиненная ими история освобождения графини ап-Цанага приобрела статус официальной версии. Порукой тому был составленный по форме протокол, заверенный подписями коронного дознавателя и инквизитора, и скрепленный магической присягой.

Воспоминание о магической присяге заставляло мессира караванного старшину иронически хмыкать.

- Поклянитесь именем Единого, мессир Ванграт, что все сказанное Вами правда и с Ваших слов записано верно.

- Я не принадлежу Единому. У нас другие боги…

На этом месте инквизитор, привыкший к тому, что уж эта шаблонная часть допроса не вызывает сложностей, испытал некоторое затруднение, но быстро нашелся писарь – ловкий искушенный крючкотвор.

- Простите, мессир, - обратился он к инквизитору, – а почему бы ему не поклясться своими богами? Вы же можете призвать имена Ваших богов для подобной клятвы, мессир Ванграт?

- Я, А-Вут Ванграт, клянусь перед ликом Хранителя Островов, что все сказанное мною правда и со слов моих записано верно!

Инквизитор, который в этот момент напряженно вглядывался в запаянную склянку в правой руке, удовлетворенно кивнул и приложил личную печать к протоколу.

- Хранитель Островов? Никогда не слышал о таком боге, - пробормотал он.

- А много Вы встречали уроженцев Архипелагов, мессир? – подпустив надменности в голос, спросил А-Вут.

- Вы первый, мессир…

А-Вут лишь выразительно пожал плечами.

И уже в первый день первого месяца караван двинулся дальше.

***

Графиня Моника ап-Цанага задержалась на заставе «под крылом» кавалера Рауха.

Сначала она рассчитывала направить послание в поместье, чтоб к ней прибыли служанка, кучер и берейтор их числа родовых слуг, но, прислушавшись к совету мессира дознавателя, решила нанять слуг из местных. Благо в большом близлежащем селе было кого рекомендовать, да и перспектива торчать еще недели две, а то и больше, на заставе ее совсем не привлекала. Но отбор среди рекомендованных кандидатов, их сборы и инструкции заняли еще два дня, которые графиня провела по большей части в постели, подчинившись все еще не оставившему ее недомоганию.

За это время ноблесса нашла в себе силы на трагические письма в семьи угнанных в рабство компаньонок. Эти послания вымотали ее настолько, что она действительно почувствовала себя дурно, затребовала в комнату горячего вина и погрузилась в тяжелый беспокойный сон прямо в кресле у письменного стола.

Не то, чтобы Моника чувствовала за собой вину: не в ее силах было предотвратить случившееся. Но девчонок ей все же было жалко, да и прикосновения к воспоминаниям о времени своего краткого рабства снова повергли ее в злые горькие слезы.

Написала она распоряжения в имение Цанага и в резиденцию Цанага в столице. И, подумав, тщательно составила официальное прошение на высочайшее имя в Имперскую Канцелярию. Отправленные почтовой службой, послания в столицу должны были опередить ее недели на две.

Выехав на два дня позже, графиня уже через день настигла неспешно движущийся караван. Все ж таки карета четверней бежит быстрее, чем тяжелые фургоны.

Заручившись у А-Вута и мессира Сандора, немало этим обрадованного, обещанием непременно навестить ее в столице, графиня нетерпеливо устремилась в Мохоло.

Она уже и так пропустила новогодний бал!

А караван неспешно продолжил свой путь. В отличие от графини, свято уверенной в безопасности коронных земель, опытные воины каравана ничего не принимали на веру…

***

Глава 5. Три встречи

Глава 5. Три встречи

утро

6 день 2 месяца зимы (2 месяца года) 2010 г. Я.

Мохоло, столица Империи

дворец Цанагаболверк

резиденция графини ап-Цанага

Графиня Моника ап-Цанага радушно приняла мессира Сандора и А-Вута, даже сделала пару шагов навстречу караванщикам, когда они вошли в гостиную следом за чопорным дворецким.

Одета графиня была по-домашнему, что подразумевало дневной туалет, легкий макияж и минимум драгоценностей: бусики, колечки, сережки. Шелковое платье глубокой синевы удивительно ей шло.

Но принимала гостей графиня ап-Цанага в личном кабинете, а не в гостиной, что намекало на деловой характер разговора. Кабинет был обставлен по-мужски строго, лаконично, возможно обстановка осталась от покойного мужа графини. Светлые, цвета кофе с молоком, стены, темная массивная мебель, удобные кресла, секретер, письменный стол, круглый столик для напитков и закусок. Одно, плотно занавешенное окно, камин желтого камня. Ни картин, ни оружия, ни украшений на стенах и потолке.

Но сама графиня чувствовала себя в кабинете