— Что это там белеет, смотрите?! Быстро туда…

Спуск занял всего несколько минут, и перед глазами обнажившего узкий прямой меч дознавателя открылась поляна поединка.

Сразу стало ясно, что белело на поляне – в глубоко и четко очерченном кругу была брошена гора женской одежды. Сверху, выделяясь белизной, лежали нательные рубахи и исподнее похищенных женщин. Рабыням не положена одежда, как свободным женщинам…

А у края поляны, привалившись спиной к дереву, сидел труп кавалера ап-Грие, и вид его был ужасен…

***

Босой и обнаженный ниже пояса, в остатках тонкой рубахи с кружевами, покойный кавалер ап-Грие был весь залит кровью: кровавые пятна на лице и шее, на рубашке, низ живота и голые волосатые бедра — сплошное кровавое пятно.

Судя по лицу, последние мгновения жизни кавалера ап-Грие были наполнены страданием и истекли эти мгновения не более дня назад.

Мутные глаза с полопавшимися сосудами вылезали из орбит.

Левый глаз как раз клевала пепельно-серая птица, которая возмущенно оглянулась на выбежавших на поляну людей, и лениво отлетела в сторону.

Искусанный, фиолетово-черный язык вывалился из распахнутого рта, струйки засохшей крови тянулись от прокушенных, полопавшихся губ

Земля под ногами была изрыта глубокими бороздами, которые оставили голые пятки умирающего кавалера.

— Они что, пытали его? Зачем? — уставился на покойника дознаватель. — Звери!

Для А-Вута картина произошедшего была ясна, как открытая книга. Открытая книга в картинках для дошкольников.

— Они не столько пытали его, мессир коронный дознаватель, сколько хотели унизить. Видимо, колкий язык кавалера сыграл с ним злую шутку — уязвленные кочевники не захотели подарить ему достойной смерти. Вот смотрите, — А-Вут отошел на несколько шагов от покойника, — здесь его бросили ничком и стащили с него панталоны. Судя по вот этим следам ног и тому, как глубоко вдавились в землю его плечи, видимо кто-то сидел у него на спине. Вероятнее всего, этот кто-то и был палачом, затягивающий удавку на шее кавалера. Его слегка придушили, и, когда он на миг потерял сознание, помощники палача перехватили его руки. Вот деревяшка в крови и с зарубками. Именно на ней ему отрубили пальцы.

— И где же пальцы? Забрали с собой?

— Простите, мессир дознаватель, но я думаю, что эти пальцы они засунули ему в зад. Именно для этого его и укладывали ничком. Такое специфическое степное оскорбление...

— Не такое уж и специфическое, — буркнул кавалер Раух. — Оскорбить в зад у нас и бандюки умеют.

— Да, среди «блатных» Юга тоже есть такие «крутые мужики», которые еб@т других мужиков, но при этом не считаются мужеложцами. Люди говорят, что исключительно из чувства справедливости и глубокого негодования у них встает на мужской зад, — иронично согласился А-Вут. — У степняков «мужеложец» — смертельное оскорбление... Но смотрите дальше.

— Отсюда тот, кто затягивал удавку, потащил кавалера к дереву. Кавалер цеплялся за шею, кровью с его рук забрызгано все вокруг, а дерн взрыт босыми пятками — видите эти полукруглые следы? Его подтащили к дереву и стали медленно душить...

— Вы рассказываете так, — удивился дознаватель, — будто были этому свидетелем?!

— Посмотрите на его язык, мессир, он весь изгрызен. Посмотрите на налившиеся кровью глаза и полопавшиеся сосуды в них. И посмотрите, как изрыта земля под его ногами. На это всё надо время. Но я понимаю, чего они добивались. А Вы, мессир дознаватель?

— Невелика хитрость, — хмуро ответил дознаватель. — Они его придушили, чтоб встал член. Вздыбленую плоть отхватили одним взмахом ножа и отпустили удавку — дали кавалеру возможность почувствовать, как и чего он лишился, и полюбоваться результатом. А потом удавили окончательно... Не удивлюсь, если и член ему тоже вставили в зад.

— Я бы поставил на то, что в рот. Хотите пари?

— Не хочу, — буркнул мессир дознаватель, настроение которого окончательно испортилось. Мучительная смерть знатного спутника графини в зоне его ответственности сулила мессиру коронному дознавателю не награды, а серьезные неприятности. — Вас кавалер что, тоже оскорбил при жизнь, что Вы на его смерти готовы делать ставки?

— Я недавно в Империи, но мне показалось, что у вас тут обычай — биться об заклад по любому поводу.

— Вам показалось, — отрезал мессир дознаватель. Еще не хватало — чтоб чужеземцы судили об обычаях Империи! — Они хотели сделать его смерть предельно унизительной. Как будто недостаточно самой смерти...

— Но Вы же несомненно знаете, мессир Раух, что кавалер ап-Грие все равно расстался бы с большими пальцами и мужским достоинством?

— Естественно, знаю. Наслышаны о диких обычаях Степи... Но говорят, что воинов, заслуживших их уважение, они умерщвляют быстро и максимально милосердно. Хотя это почти невозможно — попасть в плен и заслужить уважение. Пленных не пытают почти никогда. А здесь и казнь растягивали как можно дольше, и обставить ее пытались унизительно.

— «Дикие обычаи Степи», мессир, относятся исключительно к воинам Империи. Говорят, что эта традиция тянется из глубокой старины, из прошлых взаимных обид, когда Империя изгнала Народ Волка с его земель и едва не истребила его до последнего человека. У Детей Волка хорошая память и длинный счет к Империи. А во всем остальном мире воины Народа Волка считаются образцом воинской доблести...

— Доблестные работорговцы, — фыркнул дознаватель.

— Мессир, весь мир, кроме Империи, торгует рабами и это считается уважаемым занятием...

— Вот поэтому Империя — центр Мира и образец цивилизованности! — гордо заявил раскрасневшийся кавалер Раух. Он приосанился, снова изображая собой величие Империи. И снова это выглядело неубедительно...

Не желая обострять спор, А-Вут молча поклонился.

— Я хотел бы вернуться к каравану, мессир коронный дознаватель. У меня много дел.

— Корона благодарит Вас за помощь, мессир Вагрант, но я вынужден просить Вас дождаться на заставе моего возвращения, чтобы зафиксировать Ваше свидетельство. И получить награду. Я вернусь завтра

А-Вут снова кивнул и отправился вниз…

***

«День вне календаря» оказался неожиданно приятным для мессира Сандора: когда новый год начинается получением баунти от Короны – это отличная примета. К чести менялы надо отметить, что лично для себя он удовольствовался одной долей рядового мечника.

Корона в лице кавалера Рауха сполна расплатилась и за рядовых разбойников и за предводителей. Колун с Крысом, видимо, долго и изрядно погуляли по коронному тракту, раз награда за них назначалась уже в золотых.

Многоопытный